– Ну что ты щеришься?! – крикнул он льву, у которого действительно рот застыл в полуоткрытом состоянии, – что ты тут лыбишься?!
Но давайте пока оставим нашего первого героя перед бронзовым хищником вместе, как говорится, с отрицательными эмоциями, то есть, попросту говоря, в дурном настроении, и переметнёмся на второго.
ГЛАВА 3
Профессор гладко передвигался, будучи в благодушном расположении, хотя и в полном безразличии к окружению. Кстати, и дождь, и снег – прекратились. Небо местами поголубело, и если бы наш второй герой в этот момент… В какой момент? А в тот лучший момент, когда одно из проступивших голубизной мест неба оказалось почти впритирку занятым желтоватым солнцем зимы. И если бы в эту минуточку наш второй герой обернулся назад, то увидел бы ясное солнце точно за ангелом, будто бы изображая из себя нимб. Но профессор шёл, не оборачиваясь. Однако в его уме произвольно произошло-таки подобное наложение предметов.
Он думал:
«Вестник Божий и проводник света. Есть ли между ними смысловая параллель»?
Напомним, что профессорами обычно и становятся пытливые умы, проводящие всякие параллели.
«Хм, – продолжил думать профессор, – похоже, есть».
Дальше мысль углубилась в потёмки внутренних соображений и не выдавала заметных признаков словесной адекватности. Так и шёл, время от времени освещаемый солнцем в спину и улыбкой на лице. И, хотя на общей поверхности тела оба разных света не пересекались между собой, что-то неуловимое объединяло и охватывало их вокруг профессора, вместе создавая общее сияние в его слегка подпрыгивающей фигуре.
А вот уже и дом его. Здесь он живёт.
Испытатель самоходного чемодана легко вбежал к себе на четвёртый этаж. (Лифт иногда работал, но наш второй герой уже привык бегать по лестнице). Профессор вбежал до последней площадки и стал подле двери своей квартиры. В то время, когда он начал сверять ключ со скважиной в замке, хлопнула железная дверь лифта, и на площадку взошёл человек, направляясь к соседней квартире. В руке он держал пустое ведро из-под мусора, которое слегка покачивалось на душке. Одежда на нём нисколько не выдавала нынешнего времени года. Всё только домашнее: тельняшка наподобие майки, галифе с тесёмочками и тапочки. Это был командир танка в запасе. Одной ногой он наступил на распущенную тесёмочку и оттого, при входе на лестничную площадку, чуть не обронил себя.
– Что-то, Егорыч, ты и знаться перестал; я тебя на первом этаже в лифте поджидал, а ты и внимания не обращаешь, – сказал он с незлобивой укоризной, спешно восстанавливая вертикальное положение.
У Егорыча ключ со скважиной не сходился.
– Давай, помогу, – сказал сосед уже отеческим тоном, но с остаточной горчинкой.
Егорыч потыкал, потыкал ключиком в прорезь, а потом покорно передал этот потёртый матово-золотистый предмет, подозрительно похожий на востребованный в сей час, отставному командиру танка. Тот внимательно оглядел вещь, потом также пытливо всмотрелся в прорезь. Далее глаза у него побегали несколько раз от прорези к ключу и обратно.
– Ключ не тот, – было его резюме.
– А замок? – спросил профессор.
– И замок не тот.
– Почему же тогда не совмещаются они, если и тот, и тот – оба вместе не те?
– А потому-то и нет совпадения, что, и тот, и тот – не те, что надо.
– Хи-хи, а вы, наверное, большой любитель пофилософствовать, – профессор ещё пошарил по карманам, из которых давеча вытаскивал куклы, – угу, этот непонятно что отпирает, а тот, что надо, выпал на спуске.
– Диковинные у тебя выражения, Егорыч: «выпал на спуске, спустился на выпаде».
– Как-как? спустился на выпаде? это замечательно, очень глубокомысленое выражение; вы действительно большой любитель пофилософствовать; однако мне этот выпад совершенно некстати, и придётся спускаться обратно, но не выпадать… ага, лифт работает… ну да ладно, я и так, пешочком.
И профессор медленно пошёл по лестнице вниз, вынося то одну, то другую ногу далеко вперёд, будто к чему-то примериваясь или выражая таким образом вновь приобретённое задумчивое состояние. Затем, выйдя на улицу и спиной затворив дверь парадной, также не спеша, побрёл он к мосту, чтобы преодолеть широкую воду и оказаться на площадке, где лежит потерянный ключ, охраняемый свирепыми львами, порой насмехающимися над настоящими горожанами.