Остальные четверо оперативников занимались подчисткой тылов за командиром. То есть раздавали плюхи направо и налево, укладывали мордой вниз встречного и поперечного, орали и грозили порвать любого, кто будет дергаться. Этот гвалт был отнюдь не лишним, потому что уже не раз и не два происходило такое, что буквально все, кто находился в досягаемости от улик, начинали их лихорадочно уничтожать — даже дети, которым, казалось бы, просто по возрасту не полагалось понимать, что и как.
Впрочем, на этот раз в квартире Боженко не ожидали подвоха, так что с укрытием улик ничего не вышло. Более того, костлявая жена цыгана, напоминающая Бабу-ягу в молодости, была опрокинута на пол прямо с обшарпанным полиэтиленовым пакетом в охапке. Боженко увидел это и заорал на супругу благим матом, мешая гортанные слова с русскими ругательствами. Цыганка что-то вопила в ответ, извиваясь под оперативником, который заламывал ей за спину руки, надевая наручники. Из угла комнаты бросился пацаненок лет восьми, напал на мента, как звереныш. Опер, практически не глядя, отмахнулся. Цыганенок врезался в шкаф, мебель содрогнулась, уронив на пол вазу, стоявшую на самом краю.
Решетников, поднявшись с пола, огляделся. Зрелище его глазам предстало сильное, хоть и привычное. Квартира, и без того не отличавшаяся чистотой, окончательно превратилась в бедлам. Парили на ковре мокрые осколки разбившегося чайника, россыпь какой-то подозрительной выпечки заняла немалую часть ковра, опрокинутый стол торчал вверх тремя ножками. В углу, как перепуганные индюки, скорчились трое цыган в возрасте от двадцати до тридцати лет. Старший оперуполномоченный презрительно фыркнул — вот стоит только шугануть эту шваль как следует, и всю их обычную наглость сдувает, как ветром.
— Мир вашему дому! — глумливо крикнул Решетников и вытер кровь со сбитой костяшки на правой кисти.
Астахов появился спустя минуту после окончания штурма. Одобрительно хмыкнув, пожал руку всем оперативникам и скомандовал:
— Принимайте их, и поехали в УБНОН. Будем оформлять.
За тем, как многочисленных обитателей квартиры Боженко трамбовали в автозак, наблюдал весь дом. Решетников погрозил им кулаком, дескать, и до вас доберемся. И с удовольствием отметил, что глумливых улыбок не последовало. Прогресс налицо — еще полгода назад эти твари только что не ржали ему в лицо. Ну что же, иногда праздник случается не только на улице всяких мразей… Наверное, так и должно быть по справедливости.
Глава 1
Клима Неверова разбудил телефон, зазвонивший в пять двадцать утра. Майор выругался, снял трубку и нисколько не удивился тому, что слышит полковника Веденеева.
— Клим, немедленно в Центр! — сказал начальник. Как обычно, по его ровному голосу невозможно было судить ни о чем. Собственно, Неверов вообще не стал бы утверждать, что эмоции в голосе свойственны этому человеку. Он, наверное, даже на Страшном суде будет разговаривать, как электронный синтезатор речи.
— Товарищ полковник, что случилось? — спросил Неверов, вылезая из-под одеяла и топая в направлении ванной.
— Случилось, — ответил Веденеев и повесил трубку. И вот это уже было очень нехорошим признаком. Приступы предельной лаконичности случались у полковника, только когда ситуация стремилась к безнадежности.
Клим сполоснулся под душем, оделся, слепил пару бутербродов, чтобы перекусить в автомобиле. На кофе, похоже, времени не оставалось.
В пять сорок Клим сел за руль. Москва еще только просыпалась, вяло шевелясь в зябких сентябрьских сумерках. Посмотрев на часы, Неверов «притопил» педаль газа. Уж от ГИБДД, случись чего, он как-нибудь отмажется. И никаких угрызений совести по этому поводу испытывать не станет. Одно дело — носиться по столице сломя голову просто потому, что ветер в голове и крутая тачка под задницей. И совсем другое — спешить на работу, зная, что от нее зависят жизни людей.
ГИБДД, впрочем, на дороге не попалась. То ли погода не располагала к стоянию на улице с радаром, то ли это была небольшая компенсация за неудачно начавшееся утро.
Неверов, одной рукой управляя своим «ленд-крузером», второй развернул пакет с бутербродами и принялся за свой поспешный завтрак. Клим привык к таким трапезам на ходу — иногда это был единственный способ подкрепиться, учитывая особенности его профессиональной деятельности. Поразительно, что Неверов еще не заработал себе на этом деле гастрит или язву.