Раздор между Москвой и Бахчисараем нарастал исподволь. Крымские Гиреи надеялись посадить в Казани одного из членов своей династии, чему Россия противилась.
Еще в 1515 г. из Москвы в Константинополь выехал посол Коробов. Ему поручено было заключить с султаном союз против Литвы и Крыма. Он хлопотал также об отмене зауморщин, то есть права турок забирать пожитки умерших у них русских купцов. Но Коробов получил грамоту, в которой султан давал удовлетворительный ответ только относительно зауморщин.
В 1517 г. великий князь говорил с боярами, что у него нет вестей от турецкого султана, надобно бы послать к нему посла спросить о здоровье. В Турцию отправлен был дворянин Голохвастов. Москве обещали безопасную торговлю, и только.
Отказываясь заключить союз с Василием III, турки однако же запрещали крымскому хану тревожить московские владения. Султан использовал силы Крыма сообразно собственным военным планам.
Московские доброхоты писали из Азова, что султан прислал сказать хану: «Слышал я, что хочешь идти на Московскую землю; так береги свою голову, не смей ходить на московского, потому что он мне друг великий; а пойдешь на московского, так я пойду на твою землю». Хан был в гневе, потому что завершил сборы для похода на Русь.
Услышав о смерти Селима, великий князь в 1521 г. отправил в Константинополь посла Губина поздравить нового султана Сулеймана с восшествием на престол, пожаловаться на Мухаммед-Гирея крымского, а также похлопотать о заключении союза.
Губин должен был договориться с турецким правительством насчет выбора места в придонских степях в качестве места переговоров на Дону: «справились у рязанских козаков, и те объявили, что на полдороге от Азова к московским границам находится переволока; на этой переволоке (между Доном и Волгою. — Р.С.) прибой людям астраханским, и тут посольским провожатым сходиться нельзя; надобно быть съезду на Медведице, которая ближе к великого князя украйне, но всего лучше назначить съезд на Хопре». Вследствие этого показания Губин обязан был позаботиться, чтобы турки назначили съезд на Хопре или по крайней мере на Медведице. Относительно наговоров ханских Губину следовало говорить в Константинополе: «В Москве идет слух, что Магмет-Гирей писал к султану, будто Казанская земля — юрт крымский, будто государь наш велел там мечети разорить и свои христианские церкви поставить и колокола повесить; но как прежде крымцы неправыми своими умышлениями вставляли неправые слова, так и теперь не отстают от лживых слов». Губин должен был рассказать по порядку казанские дела и уверить, что мечетей не разрушают. Между тем московские приятели, норовники, продолжали извещать великого князя о наговорах ханских: по их известиям, хан дал знать султану, что Василий, как союзник персидского шаха, послал ему оружие, 30 000 пищалей.
Когда султан опять послал в Крым запрещение воевать с Москвою, то хан отвечал ему: «Не велишь мне идти ни на московского, ни на волошского, так чем же мне быть сыту и одету? А московский князь стоит на тебя заодно с Кизылбашем (персидским ханом)».