По всей видимости, более аргументирована точка зрения тех исследователей, которые считают Боярскую думу эпохи Василия III все еще кружком советников с неопределенными полномочиями. Государь мог их слушать, мог не слушать. Тут все определялось не статусом думы как политического института, а степенью личного влияния того или иного персонажа на государя. Недаром Василия III современники обвиняли в том, что он, уединившись с избранными людьми, все решает с узкой кучкой приближенных, а не советуется со всеми боярами.
Превращение думы в политический институт начнется только тогда, когда пойдет процесс ее бюрократизации, превращения в правящий бюрократический орган. А это случится через 30 лет, в 1530–1540-е годы, когда Василий III умрет и оставит страну в управление трехлетнему мальчику, будущему Ивану Грозному… На Руси почти 15 лет не будет действующего государя. И в этом безвременье Боярской думе волей-неволей придется брать на себя целый рад властных функций монарха, осуществлять которые она могла только с помощью бюрократических распоряжений, бюрократических механизмов. Тогда дума встанет на путь превращения в правящий политический институт — хотя этот процесс растянется на десятилетия[55]. Только в 1550 году в Судебник — главный закон страны — будет включена 98-я статья, по которой все государственные дела в России должны вершиться через определенную процедуру: описание ситуации и формулирование предлагаемых решений перед государем («государев доклад») и одобрение этих решений Боярской думой («всех бояр приговор»). На практике же при Иване Грозном эта статья либо вообще не применялась, либо носила чисто процедурный характер[56], а влияние бояр как политиков по-прежнему будет зависеть от близости к Ивану Грозному… В этом он был последовательным преемником Василия III.
На практике власть бояр проявлялась прежде всего в том, что они влияли на кадровые назначения на важнейшие воеводства, высшие командные посты в армии, различные «хлебные места» в аппарате управления. Пусть при этом их управленческие полномочия нигде не были записаны — этими назначениями они контролировали и определяли политику страны. Вообще термин «бояре» иной раз применялся в широком смысле — так современники называли служилых людей, необязательно членов Боярской думы, которые исполняли боярские функции: суд, дипломатические и административные поручения. Это делалось для повышения статуса порученца в глазах окружающих, особенно иностранных дипломатов: смотрите, вашим вопросом сам боярин занимается! Мелких служилых людей, которые исполняли различные служебные поручения, от роли судебных приставов до воинской службы, именовали «детьми боярскими». Но широта этого термина не должна вводить в заблуждение: действительными боярами, членами совета при государе, были только несколько человек, официально назначенных в думу.
Как аристократу можно было попасть в Боярскую думу? Ее малый состав (10–12 человек) свидетельствует, что это были места для избранных, что ни знатность, ни служебные заслуги, ни богатство автоматически не делали человека боярином. Членов думы по своей воле назначал государь. При этом он считался с традицией, по которой в думе должны быть представлены знатнейшие семьи. Однако ни официально, ни по негласному обычаю не существовало никакого порядка, очередности назначений. Когда благодаря татарской стреле или литовской сабле, а чаще — ужасающей средневековой медицине место в думе становилось вакантным, на него могли одновременно претендовать представители сразу нескольких фамилий. Это создавало для великого князя прекрасную возможность для маневра, для интриг и кадровой игры. Чем он и пользовался, по своей воле возвышая одних и принижая других… Циничная философия: «А своих подданных мы вольны казнить, а вольны и пожаловать», в свое время слишком прямолинейно сформулированная Иваном Грозным, на самом деле не являлась его изобретением, а была присуща всем Калитичам.
Кто же при Василии III входил в думу и был его советником? В 1505 году, в момент его прихода к власти, в думе было пять бояр (Ф. Д. Хромой, Д. В. Щеня Оболенский, П. В. Нагой Оболенский, Я. Захарьин, В. Д. Холмский) и семь окольничих (Г. Ф. Давыдов, П. Ф. Давыдов, Г. А. Мамон, С. Б. Брюхо Морозов, П. Г. Заболоцкий, К. Г. Заболоцкий, И. В. Шадра)[57]. Это были люди Ивана III — достаточно указать, что трое из пяти бояр (Щеня, Захарьин и Холмский) присутствовали при составлении им завещания, духовной грамоты.
55
56
Подробнее см.:
57
Правящая элита Русского государства IX — начала XVIII в. Очерки истории / Отв. ред. А. П. Павлов. СПб., 2006. С. 175.