На корабле был ловкий, умный и переимчивый орангутанг. Раз, когда Крузенштерн отплыл на катере куда-то на берег, Толстой затащил орангутанга в его каюту, открыл тетради с его записками, положил их на стол, сверху положил чистый лист бумаги и на глазах обезьяны стал марать и поливать чернилами белый лист. Обезьяна внимательно смотрела. Тогда Федор Иванович снял с записок замаранный лист, положил его к себе в карман и вышел из каюты. Орангутанг, оставшись один, так усердно стал подражать Федору Ивановичу, что уничтожил все записи Крузенштерна. За это Крузенштерн высадил Толстого на какой-то малоизвестный остров и сейчас же отплыл. Судя по рассказам Федора Ивановича, он и на острове продолжал бедокурить, живя с дикарями, пока какой-то благодетельный корабль не подобрал его — татуированного с головы до ног»[309].
Одним словом, и во время кругосветного путешествия Ф. И. Толстой буянил. Но, конечно, в Буянове сказался не весь Федор Иванович, который привлекал современников истинной храбростью, образованностью, умом, обаянием и щедростью души, преданностью друзьям.
К сожалению, мы не можем сказать, когда В. Л. Пушкин познакомился с Ф. И. Толстым. А ведь это могло быть еще в те годы, когда Американец был ребенком: он родился в Москве в 1782 году в приходе церкви Харитония в Огородниках, там провел свое детство[310]. Скорее всего, и во время учебы в Морском кадетском корпусе и службы в Петербурге Ф. И. Толстой не забывал родной город, приезжал иногда в Москву. Известно, что 15 февраля 1810 года он был в так называемом домовом отпуске на 28 дней и в срок в свой Преображенский полк не явился. В декабре он вновь получил отпуск — уже на три месяца[311]. Возможно, в это время Ф. И. Толстой посетил Первопрестольную — как раз перед тем, как Василий Львович стал сочинять «Опасного соседа». Но не исключено, что их знакомство состоялось уже после того, как «Опасный сосед» в марте 1811 года был написан, после того, как Ф. И. Толстой, вернувшись со славою из военного похода в 1814 году в Москву, вышел в отставку и поселился в Староконюшенном переулке. В 1816 году в послании «К графу Ф. И. Толстому» Василий Львович сожалел о том, что подагра не позволяет ему приехать к милому своему Толстому на обед, где будут И. И. Дмитриев, П. А. Вяземский, A. М. Пушкин, П. И. Шаликов:
В письмах В. Л. Пушкина П. А. Вяземскому 1818–1821 и 1828 годов имя Ф. И. Толстого встречается довольно часто: Василий Львович бывает у него с друзьями на великолепных ужинах, пьет шампанское, слушает пение цыганок, сообщает, что его приятель «более, нежели когда-нибудь, пустился в игру», рассказывает о том, что Федор Иванович читает Гиббона и Геродота, спешит сообщить о его женитьбе на цыганке Авдотье Максимовне Тугаевой, сочувствует его горю, когда у него умирают дети. Но, думается, и до знакомства с Ф. И. Толстым B. Л. Пушкин слышал рассказы о его буйном нраве и авантюрных похождениях, подсказавшие ему характеристические черты Буянова.
Читал ли Ф. И. Толстой «Опасного соседа»? Несомненно. Более того — он считал, что в поэме В. Л. Пушкина есть намек на его жену — цыганку. Во всяком случае, А. Я. Булгаков, рассказывая 18 мая 1821 года в письме брату о том, что Василий Львович собрал все свои сочинения для печати, не преминул заметить: «…но тут не будет Буянова. Американец Толстой говорит, что это une production immorale[312]. Почему же? Потому что здесь нападают на цыганок (мало, и на его жену)»[313]. А ведь, как мы помним, с цыганками прожил свое имение Буянов. Быть может, Ф. И. Толстой узнал себя в герое «Опасного соседа»?
И еще одна подробность, связанная с Буяновым. Его буйство комически представлено и в политическом плане. Лозунг Буянова «Все равны в борделе у б…» — не что иное, как пародирование лозунга Великой французской революции, провозгласившей свободу, равенство и братство. (Заметим, что в поэме В. Л. Пушкина в борделе оказываются представители духовенства, купечества и дворянства.) Любопытно, что «революционный» смысл лозунга Буянова был, по-видимому, воспринят первыми читателями «Опасного соседа» и дал повод к мистификации. А. Я. Булгаков 4 мая 1820 года писал из Москвы в Петербург брату, сообщая об обеде у Василия Львовича, на котором среди гостей были М. М. Сонцов, П. И. Шаликов, В. С. Филимонов, А. М. Пушкин: