Из Рязани, из Казани,Из Сибири, из Москвы —Спят бойцы.Свое сказалиИ уже навек правы.
И тверда, как камень, груда,Где застыли их следы…
Может – так, а может – чудо?Хоть бы знак какой оттуда,И беда б за полбеды.
Долги ночи, жестки зориВ ноябре – к зиме седой.
Два бойца сидят в дозореНад холодною водой.То ли снится, то ли мнится,Показалось что невесть,То ли иней на ресницах,То ли вправду что-то есть?
Видят – маленькая точкаПоказалась вдалеке:То ли чурка, то ли бочкаПроплывает по реке?
– Нет, не чурка и не бочка —Просто глазу маята.– Не пловец ли одиночка?– Шутишь, брат. Вода не та!– Да, вода… Помыслить страшно.Даже рыбам холодна.– Не из наших ли вчерашнихПоднялся какой со дна?..
Оба разом присмирели.И сказал один боец:– Нет, он выплыл бы в шинели,С полной выкладкой, мертвец.
Оба здорово продрогли,Как бы ни было, – впервой.
Подошел сержант с биноклем.Присмотрелся: нет, живой.– Нет, живой. Без гимнастерки.– А не фриц? Не к нам ли в тыл?– Нет. А может, это Теркин? —Кто-то робко пошутил.
– Стой, ребята, не соваться,Толку нет спускать понтон.– Разрешите попытаться?– Что пытаться!– Братцы, – он!
И, у заберегов коркуЛедяную обломав,Он как он, Василий Теркин,Встал живой, – добрался вплавь.
Гладкий, голый, как из бани,Встал, шатаясь тяжело.Ни зубами, ни губамиНе работает – свело.
Подхватили, обвязали,Дали валенки с ноги.Пригрозили, приказали —Можешь, нет ли, а беги.
Под горой, в штабной избушке,Парня тотчас на кроватьПоложили для просушки,Стали спиртом растирать.
Растирали, растирали…Вдруг он молвит, как во сне:– Доктор, доктор, а нельзя лиИзнутри погреться мне,Чтоб не все на кожу тратить?
Дали стопку – начал жить,Приподнялся на кровати:– Разрешите доложить…Взвод на правом берегуЖив-здоров назло врагу!Лейтенант всего лишь проситОгоньку туда подбросить.А уж следом за огнемВстанем, ноги разомнем.Что там есть, перекалечим,Переправу обеспечим…
Доложил по форме, словноТотчас плыть ему назад.
– Молодец! – сказал полковник. —Молодец! Спасибо, брат.
И с улыбкою неробкойГоворит тогда боец:– А еще нельзя ли стопку,Потому как молодец?
Посмотрел полковник строго,Покосился на бойца.– Молодец, а будет много —Сразу две.– Так два ж конца…
Переправа, переправа!Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.Смертный бой не ради славы,Ради жизни на земле.
О войне
– Разрешите доложитьКоротко и просто:Я большой охотник житьЛет до девяноста.
А война – про все забудьИ пенять не вправе.Собирался в дальний путь,Дан приказ: «Отставить!»
Грянул год, пришел черед,Нынче мы в ответеЗа Россию, за народИ за все на свете.
От Ивана до Фомы,Мертвые ль, живые,Все мы вместе – это мы,Тот народ, Россия.
И поскольку это мы,То скажу вам, братцы,Нам из этой кутерьмыНекуда податься.
Тут не скажешь: я – не я,Ничего не знаю,Не докажешь, что твояНынче хата с краю.
Не велик тебе расчетДумать в одиночку.Бомба – дура. ПопадетСдуру прямо в точку.
На войне себя забудь,Помни честь, однако,Рвись до дела – грудь на грудь,Драка – значит, драка.
И признать не премину,Дам свою оценку.Тут не то, что в старину, —Стенкою на стенку.
Тут не то, что на кулак:Поглядим, чей дюже, —Я сказал бы даже так:Тут гораздо хуже…
Ну, да что о том судить, —Ясно все до точки.Надо, братцы, немца бить,Не давать отсрочки.
Раз война – про все забудьИ пенять не вправе,Собирался в долгий путь,Дан приказ: «Отставить!»
Сколько жил – на том конец,От хлопот свободен.И тогда ты – тот боец,Что для боя годен.
И пойдешь в огонь любой,Выполнишь задачу.И глядишь – еще живойБудешь сам в придачу.
А застигнет смертный час,Значит, номер вышел.В рифму что-нибудь про насПосле нас напишут.
Пусть приврут хоть во сто крат,Мы к тому готовы,Лишь бы дети, говорят,Были бы здоровы…