Осмотрелся, точно в хате:Печка теплая в углу,Вдоль стены идут полати,Банки, склянки на полу.Непривычный, непохожийДух обжитого жилья:Табаку, одежи, кожиИ солдатского белья.
Снова сунутся? Ну что же,В обороне нынче – я…На прицеле вход и выход,Две гранаты под рукой.
Смолк огонь. И стало тихо.И идут – один, другой…
Теркин, стой. Дыши ровнее.Теркин, ближе подпусти.Теркин, целься. Бей вернее,Теркин. Сердце, не части.
Рассказать бы вам, ребята,Хоть не верь глазам своим,Как немецкого солдатаВ двух шагах видал живым.
Подходил он в чем-то белом,Наклонившись от огня,И как будто дело делал:Шел ко мне – убить меня.
В этот ровик, точно с печки,Стал спускаться на заду…
Теркин, друг, не дай осечки.Пропадешь, – имей в виду.
За секунду до разрыва,Знать, хотел подать пример:Прямо в ровик спрыгнул живоВ полушубке офицер.
И поднялся незадетый,Цельный. Ждем за косяком.Офицер – из пистолета,Теркин – в мягкое – штыком.
Сам присел, присел тихонько.Повело его легонько.Тронул правое плечо.Ранен. Мокро. Горячо.
И рукой коснулся пола:Кровь, – чужая иль своя?
Тут как даст вблизи тяжелый,Аж подвинулась земля!
Вслед за ним другой ударил,И темнее стало вдруг.
«Это – наши, – понял парень, —Наши бьют, – теперь каюк».
Оглушенный тяжким гулом,Теркин никнет головой.Тула, Тула, что ж ты, Тула,Тут же свой боец живой.
Он сидит за стенкой дзота,Кровь течет, рукав набряк.Тула, Тула, неохотаПомирать ему вот так.На полу в холодной ямеНеохота нипочемГибнуть с мокрыми ногами,Со своим больным плечом.
Жалко жизни той, приманки,Малость хочется пожить,Хоть погреться на лежанке,Хоть портянки просушить…
Теркин сник. Тоска согнула.Тула, Тула… Что ж ты, Тула?Тула, Тула. Это ж я…Тула… Родина моя!..
* * *
А тем часом издалека,Глухо, как из-под земли,Ровный, дружный, тяжкий рокотНадвигался, рос. С востокаТанки шли.
Низкогрудый, плоскодонный,Отягченный сам собой,С пушкой, в душу наведенной,Страшен танк, идущий в бой.
А за грохотом и громом,За броней стальной сидят,По местам сидят, как дома,Трое-четверо знакомыхНаших стриженых ребят.И пускай в бою впервые,Но ребята – свет пройди.Ловят в щели смотровыеКромку поля впереди.
Видят – вздыбился разбитый,Развороченный накат.Крепко бито. Цель накрыта.Ну, а вдруг как там сидят!
Может быть, притих до срокаУ орудия расчет?Развернись машина боком —Бронебойным припечет.
Или немец с автоматом,Лезть наружу не дурак,Там следит за нашим братом,Выжидает. Как не так.
Двое вслед за командиромВниз – с гранатой – вдоль стены.Тишина. – Углы темны…
– Хлопцы, занята квартира, —Слышат вдруг из глубины.
Не обман, не вражьи шутки,Голос вправдашний, родной:– Пособите. Вот уж суткиТочка данная за мной…
В темноте, в углу каморки,На полу боец в крови.Кто такой? Но смолкнул Теркин,Как там хочешь, так зови.Он лежит с лицом землистым,Не моргнет, хоть глаз коли.В самый срок его танкистыПодобрали, повезли.
Шла машина в снежной дымке,Ехал Теркин без дорог.И держал его в обнимкуХлопец – башенный стрелок.
Укрывал своей одежей,Грел дыханьем. Не беда,Что в глаза его, быть может,Не увидит никогда…
Свет пройди, – нигде не сыщешь,Не случалось видеть мнеДружбы той святей и чище,Что бывает на войне.
О награде
– Нет, ребята, я не гордый.Не загадывая вдаль,Так скажу: зачем мне орден?Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.Вот закончили б войну,Вот бы в отпуск я приехалНа родную сторону.
Буду ль жив еще? – Едва ли.Тут воюй, а не гадай.Но скажу насчет медали:Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.И понять вы все должны:Дело самое простое —Человек пришел с войны.
Вот пришел я с полустанкаВ свой родимый сельсовет.Я пришел, а тут гулянка.Нет гулянки? Ладно, нет.