Нашей власти кости мыть.
И соседям и знакомым,
Дашке, Сашке пастуху,
Космонавтам и учёным,
Имена, чьи на слуху.
Всё увидим, всё заметим,
Пустим с радостью слезу
И конечно не приметим,
Баобаб в своём глазу.
Кто себя винить посмеет?
Что лизал, сосал, хвалил,
Детям врём и не краснеем,
Мы, иль Кремль нас развратил?
Чья вина? Вопрос астральный,
Я себе сам адвокат,
Это всё подлец Навальный,
Я ж ни в чём не виноват!
От стыда я не сгораю,
Сладко ем и не тужу,
Моя хата всегда с краю,
Я всю жизнь слепым живу.
Власть набатом не обижу,
Моя совесть не вскричит,
Власть ворует – я не вижу,
Я сворую – власть смолчит.
Недовольных – будем строить,
И тем власть не подведём,
Оправдаем. Что нам стоит?
И виновников найдём.
Живём плохо – гад Обама,
Все вокруг поразвалил,
Меркель ведьма, а не дама,
Чёрт её бы задавил!
Все дороги нам разбили,
Еврозона и Госдеп,
Вот при Буше лучше жили,
И намного, спора нет…
Шутки-шутками, не тризна,
Только в точку всё сошлось,
Разорили вдрызг Отчизну,
Как бы плакать не пришлось.
Обрекли страну на муки,
И кого же в том винить?
Мы то сдохнем, ну, а внуки,
После нас как будут жить?
Нефти нет, леса сгорели,
Ничего нет кроме рук,
Паразиты всё проели,
Дед! Спасибо! Скажет внук.
Ты бандитов был порука,
Ты за честь отцов не встал,
Ты за жизнь страны и внуков,
Не боролся, а лизал!
И не ври, что ты не ведал,
Не коси под дурака,
Ведал! Ведал! Ведал! Предал!
Будь же проклят на века…
Бабке солнце оттенило,
Все веснушки на носу,
Глаза влагою залило,
Конденсируясь в слезу.
Моя крошка, – жены мочку,
Дед погладил, приласкал,
Наклонился, чмокнул в щёчку
И с улыбкою сказал:
Не грусти, что мы отжили,
Дни остались, чтоб дотлеть,
Мы стране своей служили,
Что не стыдно умереть.
Если вспомнить, назад глядя,
Блюли заповедь одну,
Что ни Дух, ни Бог, ни Дядя,
Мы в ответе за страну!..
Шепчет Люба: Слава Богу!
Суетится не спеша,
Пироги печёт в дорогу,
Материнская душа.
Мы колёса подкачали,
Деда руки нам пожал,
А в сарае, весь в печали,
Сивка горестно заржал.
*********************
Меж полей дорога вьётся,
Перелески тут и там,
Мы опять туда вернёмся
И расскажем о том Вам.
Глава 3. Ты в лёгком платочке…
Вмиг неделя пролетела,
Дед звонил уже семь раз,
Собрались, душа запела,
Нажимай-ка друг на газ.
Меж полей дорога вьётся,
Перелески из берёз,
Неужели не найдётся,
Здесь село без бабьих слёз?
Вот селенье. Где взять гида?
Расхристалось вдоль реки,
Вид больного инвалида,
Пять дворов – все старики.
Ферма старая в бурьяне,
Крыши нет, одна стена,
Силос сгнил в заросшей яме,
Дом культуры – два бревна.
Окна – досками одеты,
От назойливых мальцов,
Словно медные монеты,
На глазах у мертвецов.
А вот кузня в чёрной саже,
Вся в развалинах лежит,
Не кричит здесь горе даже,
Оно в ужасе визжит.
Смерть кругом и запустенье,
Зрит из каждого угла
И такое ощущенье,
Здесь война вчера была.
Здесь стреляли и бомбили,
Здесь работал огнемёт,
Избы танками давили,
Истребляя весь народ.
Души здесь четвертовали,
Превратили всех в балласт,
Покупали, продавали,
Кто за душу больше даст.
Здесь людей на скот меняли,
Здесь надели удила,
Здесь людей в тупик загнали,
И деревня – умерла…
Тормозим у магазина,
На крыльце в соплях малец,
Нас встречает девка Зина,
Суперстора продавец.
Пред крыльцом большая лужа,
Свинка грязь в той луже мнёт,
И на пьяного, на мужа,
Баба местная орёт:
Что? Нажрался, образина!
Всё пропил, что только мог.
Я ж просила тебя Зина
Не давать Ивану в долг.
Ты зачем поишь урода,
Он пропил даже жилет,
Ни рубля в семье три года,
А работы – десять лет.
Вся до нитки обнищала,
На дочь нечего одеть,
Купить барби обещала
Стыдно ей в глаза смотреть.
И не пяль на мужа зенки,
Что кума – не посмотрю,
Помнишь, двинула я Ленке,
Ваньку тронешь, повторю.
И не надо, Зинка злиться,
Понесла я, семь недель.
Мне пойти и удавиться?
Или в город на панель?
В магазин вошёл шатаясь,
Грязный хмырь, штаны в говне,
И рука его держалась,