Уж не знаю почему, но в тот момент вспомнилось мне, как мы с Милой, смеха ради, по скайпу с одной гадалкой общались. Как сейчас помню, звали ее мадам Мадлен. Выдавала она себя за прорицательницу и ведьму в десятом колене. Устрашающий яркий макияж, горящие свечи и прочие атрибуты, в том числе спящая неподалеку черная кошка, а также высокопарная манера предрекать всякий бред произвели на нас неизгладимое впечатление. Ржали мы часа два не меньше, вспоминая провальные трактовки нашего прошлого и будущего. Так вот, той самой мадам Мадлен стоило поучиться у нашей Гордеевны спецэффектам. Вроде ни кота, ни свечей, да даже макияжа нет, а жутко до чертиков! Наверное, хвост виноват.
- Спасет тебя лишь стрела, куда бы ни привела. В колодец прыгнешь – беды минешь! – это странное четверостишье она выдала полушепотом, и вы можете мне не верить, но пока она говорила, вокруг нас витала золотая дымка, которая с булькающим звуком исчезла на последних словах.
Как я отреагировала? Да вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, спешно захлопнув за собой дверь. Думаете на этом все? Как бы ни так! Я сразу заметила замерших неподалеку сестер Метелкиных. Первой мыслью было, что эта троица подслушивала наш с Гордеевной очень странный разговор, но слишком уж далеко они стояли, чтобы хоть что-то услышать.
Я уж решила, что они, как было всю эту неделю, пройдут мимо, игнорируя мое существование, но закон черной полосы продолжал действовать, и метелки остановились напротив меня.
- Добрый день, Иванна. У тебя все хорошо? – участливо спросила самая длинноволосая Лейла.
Я еще не пришла в себя после метаморфоз начальницы и пыталась успокоить сбившееся от волнения дыханье.
- Да, спасибо. Порядок. Добрый, - невпопад ответила я.
Лейла насмешливо улыбнулась. Вот же мымра!
- Вы, наверное, очень рады за подругу, такой скачок в карьере, - елейным тоном продолжала эта метла. – Конечно, жаль Киру Гордеевну. Она столько труда положила на благо издательства, но молодым надо уступать, - убедившись, что до меня дошел смысл сказанного, она отвернулась и будто одно целое эта троица двинулась прочь.
Передать всю глубину моих эмоций без определенных выражений будет сложно. Не знаю, что именно мной двигало, но в кабинет к Кощееву я влетела без стука.
- Иванна…Назаровна, - удивился мой герой и покосился в сторону сидевшего на диване с чашкой кофе Ученого.
Увидев, что Иннокентий не один, я подрастеряла свой запал, но решила довести дело до конца.
- Иннокентий Георгиевич, я могу задать вам вопрос относительно слухов о наших кадровых перестановках, - во как я умею, у Милки нахваталась.
Кеша недовольно сжал губы. Понял гад, что какой бы там Гордеевна не оказалась, а я все равно за нее горой буду. Нет, ну а вы как бы отреагировали? Может, это совсем не у начальницы шарики за ролики, а у меня. То провалы вместо глаз у Лилии, то зеркало у Котофея… Ну, вот, опять! У Константина! А теперь Гордеевна с хвостом и в золотой пыльце. Точно я того! Но ведь это не значит, что можно пройти мимо несправедливости! И вообще, русские своих не бросают!
- Что именно вас интересует? – сухо спросил Иннокентий и перекинулся парочкой настороженных взглядов с Ученым.
- Кира Гордеевна больше не ваш заместитель? – про Милу спрашивать я не стала, да и вообще спросить-то я хотела совсем не это и не так. Эх, Ученый, поселился ты тут, что ли!
Кеша тем временем понимающе кивнул.
- Я хотел всем сообщить на завтрашнем утреннем собрании. Лисичкина займет эту должность, - не терпящим возражений тоном заявил Кощеев, чем спровоцировал-таки меня на открытую грубость.
- Вот как! Вы так со всеми поступаете? Используете, а потом выбрасываете? – вот это меня накрыло!
После общения с Гордеевной, я никак не могла впечатлиться внешними данными Иннокентия. Как отшибло. Такое состояние было сродни глотку чистого морозного воздуха, и я им откровенно наслаждалась. А вот Кеша был озадачен. Он то и дело поглядывал на диванчик, будто искал поддержку.
- Нет, Иванна, почему же вы так! Она будет возглавлять печатный цех, заодно проконтролирует работу склада, - оправдывался Кощеев.
Вот значит как! Унизительное понижение в должности он считает благородным даром со своей стороны! Ну-ну! Я с тобой иначе поступлю! Уже продумав план своей маленькой мести, я выдавила из себя улыбку.
- Простите, Иннокентий Георгиевич, я не знала, что вы так красиво вышли из ситуации. Меня ввели в заблуждение, - я видела, как у Кеши посветлело лицо, и весь он расслабился.
Он ласково улыбнулся, и улыбка слегка помутила мою решимость.
- В следующий раз не слушайте сплетни, а сразу идите ко мне по любому вопросу, - он проводил меня до двери и галантно выдворил в холл.
Когда же через полчаса мне пришло сообщение с напоминанием о вечернем свидании, я кратко ответила, что у меня другие планы на вечер.
Глава 3. Из огня да в полымя
С работы я сбежала на полчаса раньше, сославшись на встречу с автором одной из книг, над иллюстрациями к которой я работала. Встреча, кстати, действительно была и прошла очень хорошо. Мой побег не остался незамеченным. Садясь в машину, я взглянула на свой смартфон и увидела двадцать три пропущенных от Иннокентия. М-да. Это он ещё не знает, что я задумала. Что же он делать-то будет, когда я в среду не появлюсь на работе?
Размышляя над ситуацией, в которую по стечению обстоятельств и собственной глупости попала, я заруливала во дворик возле нашего дома. В квартире горел свет в комнатке Марьи Филипповны. У Милки было темно. Посмотрела на часы: в это время мы обычно уже дома.
В ноги бросился радостный и голодный Золотинка, по-кошачьи матеря нерадивых хозяек за задержки в поставках питания. Разобравшись с котом, осмотрела кухню и поняла, что никто ничего не готовил. Хотела уже позвонить подруге, но услышала чьи-то тихие рыдания дальше по коридору.
Моя Мила лежала на кровати в полной темноте и разводила сырость. Судя по тому, что она так и не переоделась, истерить она начала с порога. Не включая свет, подкралась к ней и тихонько села на кровать. Мила, когда плачет, сущий ребёнок, потому как делает это старательно и взахлёб, пока нос и уши не станут пунцовыми.
– Милок, ты чего, моя хорошая? Ну-ка, иди сюда, – обнимая, привлекла подругу к себе.
Конечно, я боялась, что она меня оттолкнёт после тех идиотских слов, которые вроде и не я сказала, а кто-то моими губами. Не оттолкнула, прижалась и зарыдала пуще прежнего.
– Так, быстро говори, это тебя Кеша обидел? Или эти швабры цвета фуксии? – потребовала я, отодвигая Милу и заглядывая в её заплаканные глаза.
– Не… обидели… – выдала она и зарыдала вновь. – Гордеевна…. А я… не хочу…– не могла успокоиться подруга.
Я ласково вытерла её слезинки и улыбнулась.
– Если ты из-за своего назначения так расстроилась, то не переживай! Я ему устрою Кузькину мать! Пока Гордеевну не вернёт, пусть не рассчитывает на моё общество! Тиран! – заявила я.
Мила немного отдышалась и вытаращила на меня свои глазищи:
– Ты в себя, что ли пришла? – недоверчиво спросила она.
Я кивнула и крепко её обняла:
– Прости меня за те глупые слова. Понимаешь, их как будто и не я говорила. Простишь? – с надеждой спросила я, и Мила кивнула, обнимая меня в ответ.
Позже, когда мы пили на кухне чай, я поведала подруге, что хочу уехать на несколько дней. Родительский дом не лучшее место для принятия решений, но надо пользоваться моментом, пока меня опять не накрыла странная зависимость от Кощеева.
– Он тебя не отпустит, ты же понимаешь! – сдвинула бровки Мила.
– Зато ты отпустишь! С завтрашнего дня ты его заместитель. Вот и замещай! Подписывай приказы на отпуск за свой счет, например, – улыбаясь, сказала я.
Раздался звонок в дверь. Мы переглянулись. Открывать не хотелось совсем, но я всё же пошла к двери, Мила прикрывала тылы, выглядывая из кухни. Разумеется, это был Кеша. Что я там говорила про чёрную полосу? Оказалось, что примирение с Милой не было её завершением, и двери открывать всё же не стоило.