Минуя пустые улицы, глядя на закрытые ставни и двери, она тяжело брела в сторону терема.
– Стой, кто идет? – спросил голос из-за закрытых дубовых ворот.
– Я, василиса, – выдохнула василиса, опираясь рукой на ворота. – Мне к князю надо! Я зверя видала!
Ворота с грохотом распахнулись, а все тот же голос буркнул: «Ночь на дворе. Спит князь!». Лица караульного разглядеть не удалось. Он говорил из темноты. Еще один сонный голос спросил: «Кто там?». «Да василиса вернулась!», – буркнул в темноту караульный. «Пусть до утра ждет!», – зевнул второй голос. «Князь велел ее пустить!», – спорили караульные.
– Так разбудите князя! – настаивала василиса. – Мне про зверя сказать нужно!
– А чем тебе утром не говориться? – зевнул голос караульного. – Иди, утро вечером мудренее!
Она шла, видя, как филин свесился с ее плеча, что-то рассматривая на земле. – Ой, что, правда, то правда. Утром и поговорим с князем! Если, конечно, он согласиться. А то вдруг еще приболеет! Князья, они вон какие хилые! Как ни глянешь – три года правил, пять лет, десять лет! Редко кто всю жизнь долгую у власти продержался!
– Ты о чем? – спросила василиса, заходя в княжий терем и направляясь в свои покои.
– Да так, – усмехнулся филин. – Марш спать!
В покоях снова было непривычно. Тишина, которая стояла в них пугала намного сильнее, чем все лесные шорохи и звуки. Кое –как, проворочавшись, василиса улеглась.
– Это что значит? – бухтел филин, сидя на прялке. – Кормить нас необязательно? Да? Раз мы навьи, то сами себе пропитание найдем? Да? Что поймаем, то и съедим?
– Да прекрати, нам ведь немного надо, – вздохнула василиса, пытаясь улечься. Вместе с ней пытался улечься и плотный ужин.
Проснулась василиса внезапно, но виду не подала.
На нее черными волнами наползал страх и ужас. Словно густой морок закрывал ее глаза, не давая им распахнуться. Этот черный морок был настолько силен, что даже обережные слова, которые она шептала, едва раскрывая губы, никак не могли его развеять…
«Нечисть!», – мелькнуло в голове василисы, а она оцепенела от ужаса, понимая, что здесь, в палатах князя ее нашла нечисть. Причем, подкралась так незаметно, что она даже не поняла.Глава 22. Княжий подарок
Густой темный морок, словно непроглядная ночь окутывал василиса, лишая ее возможности даже шевельнуть пальцем, чтобы дотянуться до посоха и дать отпор.
Сердце замирало, когда она чувствовала, что нечисть близко. Дыхание нави сложно с чем-то перепутать.
Она почти физически чувствовала чужой взгляд, от которого мурашки бежали по коже. И была так предательски беззащитной от чужого морока, который застал ее врасплох.
Она не могла даже открыть рот, чтобы крикнуть и позвать филина, который наверняка спит.
Ужас заставил ее оцепенеть и даже не пытаться шевельнуться. Ей казалось, что нечто неведанное склонилось над ней, изучая ее под прикрытием древней магии.
Под покровом тревожной ночи она отчетливо почувствовала прикосновение.
– Ах! – дернулось что-то внутри.
В этот момент ее сердце ее сжалось. «Оно убьет ее! Убьет!», – шептало перепуганное сердце, пока она досадовала тому, как же ей удалось так глупо попасться!
Куда смотрел филин?
Он же всегда был начеку, предупреждая о любой опасности! Неужели его тоже окутало мороком?
Сразу вспомнилась ночница или полуночница, которая окутывает мороком спящую избу, пока расправляется с ребенком.
И сейчас василиса чувствовала себя таким же беззащитным ребенком.
Василиса отчетливо чувствовала, как чья-то рука ведет по ее щеке и спускается вниз, жадно прикасаясь к ее груди и дрогнувшему животу. Ей казалось, что она чувствует жаркое дыхание и даже кудри, которые скользят по ее лицу.
Может, Змий Огненный? Так она никого не теряла. С чего бы это ему явиться?
«Съест!», – подумала она, понимая, что под тяжестью чужих чар не способна даже пальцем пошевелить. А не то, чтобы закричать.
В тот момент, когда рука остановилась, она ощутила на своих губах холодное дыхание. Это всегда выдавало навьих!
Сейчас наступит ее конец. Перед ее глазами промелькнула вся жизнь. Залитые солнцем полянки, душистые, разгоряченные солнцем травы, сладкие от ягод пальцы, смех других девочек и строгий окрик ягини. Старая скамья, старинные книги, которые пугали и завораживали. «Их называют навьи…», – слышала она голос ягини, листая огромную книгу, пока другие василисы нетерпеливо смотрели ей через плечо. Она была самой младшей, самой балованной и самой любимой.