– И все ж ты меня боишься, – прошептал филин. – Опять вздрагиваешь…
Его шепот скользил по ее бледной, казалось, обескровленной щеке.
– Навий ты, – шептала василиса. – Вот и идет от тебя навье… Я это кожей чую…
– Ничего, свыкнешься, – шептал филин. – Свыкнешься. Черная Василиса свыклась, и ты свыкнешься… Придет час и сама ласку просить будешь, сама ко мне прижмешься… Сама глазами бесстыжими смотреть будешь, а я их целовать буду…
– Нескоро это наступит, – честно созналась василиса. – Теперича все по-другому. Запуталась я… Раньше я знала, что делаю, ради чего меня к людям отправили. А теперича что? Ни посоха, ни трав…
Глава 29. Посох
– Травы набрать можно, – спорил филин. – А если надо, то к яге за посохом вернемся. Пусть новый тебе сделает… Или присмотрись вон к тому углу… Окинь-ка его взглядом навьим…
Василиса уже мало во что верила. Она закрыла глаза, а когда открыла, то все вокруг преобразилось.
– На меня не смотри, – послышался шепот, а василиса как раз и хотела навьим взглядом на него взглянуть. – Даже не думай… Как – нибудь покажусь я тебе в навьем обличьи. Я ведь немного леший, так что в отличие от братьев оборачиваться в кого угодно могу. Это ворон только в птицу, а вот у меня обликов много.
Василиса перевела взгляд на пыльный, поросший паутиной угол избы. Казалось, там веками никто не проходился метлой. Да и откуда в избе нечистой метелке –то взяться?
– Посох? – спросила она, осторожно вставая. Скрипучие доски тут же отозвались, а она нагая шагнула к паутине. – Неужто василиса посох свой сохранила! Так ведь в песенке посох –то отобрали!
– Отобрать – отобрали… Но, быть может, неподалеку бросили… – предположил филин.
Бледная рука раздвигала паутину, которая цеплялась за старые сгнившие серые доски и тянулась за тонкими пальцами василисы.
В углу стоял посох с черепом. Только глаза у него не горели. Казалось, это просто палка с примотанной пожелтевшей черепушкой.
Позади послышался шелест и скрип досок. Тяжелые руки легли на плечи василисе, словно пытаясь ее согреть.
– Он, кажется, мертвый, – вздохнула василиса, поворачиваясь к филину. Навий взгляд сменился обычным, а она видела, с какой жадностью смотрят на ее беззащитное тело белые глаза, как требовательно сжимают ее руки.
– А ты вытащи его, – послышался голос с усмешкой. – Может, на что и сгодится…
Осторожно, словно боясь, не случится ли чего, Василиса вынула посох, за которым тянулись гирлянды паутины. Весь опутанный, мрачный он привычной тяжестью лег ей в руку.
– Гляди –ка, – прошептала василиса, видя на самом древке старинные письмена. – Сколько же их тут… У меня на посохе такого не было…
Ее пальцы скользили по деревянным бороздкам, словно изучая каждую.
– Я и половины не знаю, что здесь написано, – созналась она, глядя в светящиеся глаза. – Вроде бы знаки –то и понятны, но никогда не видала, чтобы посох так украшали. Ягиня про такое ничего не говорила…
– Это защитные письмена, – послышался голос позади василисы, а на посох легла рука. – Видишь вот эту вязь. Это чтобы из рук не вырвали. Чтобы обратно в руки вернулся. А вот эта вязь, чтобы никто чужой им не завладел…
– Интересно, почему так случилось? И посох здесь? – прошептала василиса. – Может, она, как почуяла, что навьей становится, так от людей решила схорониться подальше. Чтобы вреда им не причинять…
– Может, – шепнул филин на ухо. – Зачем гадать. Сама узнать сможешь, коли захочешь… Заодно и силу мою проверь… Я когда силу Черной увидел, сразу понял, кто и как ей дал ее. Ты бы ее и никак не одолела. Куда уж тебе, супротив силы княжеской тягаться? Но теперь учиться будешь… Чтобы такой, как она стать…
Василиса недоверчиво положила руку на посох, как вдруг увидела деревню. Все воспоминания посоха были отрывочными, смазанными.
Она видела василису, которая брела от деревни в чащобу.
Видела страшные знаки, ограждающие деревню от гиблых мест, слышала чавканье болота, слышала страшные шорохи, наполняющие лесную чащу и так же вздрагивала, как вздрагивала та василиса. Она была старше, мудрее и опытней.
Она видела траву, которую та растирала в пальцах, слышала крики ночных птиц… Потом все смешалось. И ветки, и трава черная с росой, похожей на кровь, серое небо… Она лишь видела белую фигурку, которая металась, пытаясь отбиться травами, пока ее не схватили за косу и не привязали к дереву. Треск сарафана сменился жуткими криками и хохотом. А потом и глухими стонами, от которых все стало еще ужасней…