– Ягоды будешь? – спросил княжич, а василиса поняла, что это – не кровь, а сок. Она сидела и ела ягоды, думая над словами Черепуши. А ведь и правда. Если не одобрил отец простую девушку в качестве невесты для старшего сына, то разве он одобрит василису? Которая всю жизнь с нечистью борется…
– О чем задумалась? – спросил князь, а василиса доела ягоды.
– О том, одобрит или нет твой отец меня, василису? – спросила василиса. – Он ведь и простую девушку не одобрил.
– А мне плевать, – заметил князь с усмешкой. – Одобрит или нет. Это – мой выбор. Я так решил. Так что это меньшее, что должно тебя занимать. Сейчас бы нам до Мертвого Посада побыстрее добраться.
– Это еще почему? – спросила василиса, лежа на котомке и глядя на звездное небо среди веток.
– Потому что я полетал немного, – заметил князь, прислонившись к дереву. – Черный Посад и Белый Посад полностью братцу перешел. Видел я его и василису в Черном Посаде.
– Неужели? – перепугалась василиса, дернувшись. Вот теперь точно не уснуть!
– Да, – вздохнул князь. – Чем больше мертвых, тем лучше ему. Он над покойниками хозяин. Ими и пойдет! Людей в посадах оставит, а мертвых поднимет. Что с людей проку?
Василиса поежилась. Нервно ей стало от слов. Лес наполнялся звуками, а она смотрела сквозь густой ельник на звезды.
– Ты был там, за лесом? – спросила она, понимая, что уснуть никак не получается.
– Был. Я и до этого был, когда лес поменьше был… – усмехнулся княжич. Он подполз поближе и обнял ее, согревая. Только холод Нави чувствовался в его прикосновении. Страшно василисе было, когда он прикасался к ней. Кажется, ее навья часть отзывалась на его силу.
– И что там? – прошептала василиса, чувствуя, как душа греется рядом.
– Раньше были терема каменные… В одном тереме много людей жило. В одном городе много теремов таких стояло. Миллионы людей жили, – нехотя заметил князь. – Телеги железные ездили… Людей раньше много было. Это нечисти мало. А людей много. А сейчас все зарастает потихоньку. Скоро лес еще больше будет…
Сейчас под шум леса, под пение ночных птиц, по ласковый шепот листьев и сверчков, все это казалось каким-то сказочным. Может, и правда, сказка все? А лес был всегда. И всегда в нем жили люди?
Нет, сто – это много. Сто человек – целая деревня. Миллионы жили… Как же они, бедные, ели-то? Без леса? Лес и накормит, и обогреет. Наверное, впроголодь.Василиса не могла представить себе другой жизни, как ни пыталась. Что вот так, и не было леса. А что тогда было? И телеги железные с оберегами, небось ездили… В одном тереме много людей жило. Много, это сколько? Десять? Пятнадцать? Сто?
С этими мыслями василиса и уснула. Проснулась она рано утром, когда свет позолотил елки. Тонкие лучики света проникали сквозь густой ельник и падали на сумку и на щеку.
– Пойдем, – послышался голос князя.
– Пойдем, – эхом отозвалась василиса.
Лес, словно сам помогал и выбирал дорогу поспокойней. Перед ними, словно россыпь сокровищ открывались грибные и ягодные поляны.
– Что-то ты как-то приуныла, – заметил князь. – Боишься Мертвого Посада?
– Боюсь, – согласилась василиса, удивляясь, что никакая лесная нечисть по пути не встретилась.
– Не бойся, – зевнул князь. – Я же рядом…
Эти слова словно согрели ее, но ненадолго. По пути попадались деревни, которые приходилось обходить стороной. Несколько мертвых деревень пугали своей тишиной. Старые ленты висели на дереве, а их никто не обновлял. Некогда плодородные поля поросли лебедой и бурьяном в человеческий рост. Серые, покосившиеся дома, потихоньку умирали, сбившись в кучу. Неподалеку от домов кто-то протяжно выл.
– Домовой одинокий воет, – выдохнула василиса. – Бросили его. С собой не взяли…
– А быть может, и брать некому было, – заметила Черепуша. – Гляди, какие дома добротные побросали. Небось, упырь какой выжрал. Или сестры лихоманки… А да, сестры – лихоманки…
Только сейчас василиса увидела старый ров, которым опахивали деревню, чтобы в нее не пробрались сестры – лихоманки. И на душе стало тоскливо. Вой осиротевшего домового остался позади.
– Василиса, – послышался голосок со спины.
– Не оборачивайся, – произнес князь.
– Василисушка, – другой голос был ласковым и вкрадчивым. А еще он доносился откуда-то сверху.
– Дамочка, пошла вон, – послышался смех князя. – Иди отсюда, чахоточная… Я знаю, вы там все больные… Нечего косить под русалок. Нет, ну главное, снял девицу, привез домой подарок жене! А нечего девок где попало снимать!