И столько в эти слова было вложено силы, что я подчинилась.
- Я позвоню.
Валера перестал прожигать хмурым взглядом моё лицо, и теперь всё так же хмуро смотрел на мою ногу. На скулах заходили желваки.
- Давай я сама.
- Нет. Сейчас, подожди минутку. Соф, пополивай пока, может хоть чуть-чуть отойдет.
С этими словами Лера снял мои ноги колен, встал и вышел из комнаты. С кухни вновь раздались шорохи и позвякивания. Фамильяр прилежно исполнял поручение хозяина, и тонкой струйкой лил теплую жидкость на мою израненную плоть. Лера вернулся через минуту со стаканом воды и двумя таблетками.
- Прости, я должен был сразу додуматься. Выпей, это обезболивающее.
О, Лера! Ты чудо!!!
- Спасибо.
Лера занял прежнее место и коротко спросил:
- Готова?
Я поставила стакан на подлокотник дивана и кивнула.
Лера дернул, и я не смогла сдержать болезненный вскрик. Смотреть на свою кровоточащую раскуроченную ногу не было никакого желания, но уродство притягивает взгляд не хуже красоты. Лера сидел ко мне спиной в пол-оборота, и я не могла увидеть выражение его лица, но я точно видела, как он напряжен. Он был похож на бегуна на низком старте. Вся его поза кричала о том, что отрывать головы инквизиторам он готов вот прямо сейчас.
- Ещё чуть-чуть, родная. Потерпи еще совсем чуть-чуть.
В последний раз промыв отваром все раны, Лера отставил плошки в сторону и принялся толстым слоем наносить на ожоги белый с разноцветными вкраплениями крем. Комната наполнилась умопомрачительным запахом полевых цветов. Крем приятно холодил кожу, и с каждой секундой боль утихала.
- Можно? - спросила я, потянувшись к баночке.
Лера передал мне увесистую посуду темного стекла, коротко улыбнулся, но на лицо тут же вернулось сосредоточенное хмурое выражение.
Вкрапления оказались мелко порубленными лепестками. Глубоко вдохнула приятный сладкий аромат, и вернула баночку обратно.
Закончив с кремом, полубог плотно перебинтовал мне ногу и удовлетворенно произнес:
- Ну вот и всё, а теперь спать. Иди-ка сюда.
Легко подняв меня на руки (я даже пискнуть не успела), он отошел от дивана.
- Софи, расстели, пожалуйста.
Фамильяр сноровисто выудил из диванного короба простынь, подушки и покрывала, и, усердно покрякивая, расстелил постель. Я посмотрела на полубога.
- Лер, а где ты будешь спать? То есть где мне можно лечь?
Поправилась я, понимая насколько невежливо звучит мой вопрос. Хороша «гостья», проблем не оберешься: сначала вытаскивать из передряги пришлось, потом лечить, теперь еще спать куда-то надо укладывать.
Верно оценив мою «поправку», Лера уверенно заявил:
- Ты спишь здесь. Я собирался лечь на полу, но если тебе неуютно со мной в одной комнате, то я уйду на кухню.
- Нет, нет! - запротестовала я, - Давай я на кухне посплю, мне очень неудобно тебя беспокоить. Ты и так много для меня сделал...
- На полу ты спать не будешь, - жестко заявил полубог, и глаза так опасно блеснули, а у меня где-то внизу живота что-то йокнуло.
Закусила губу, борясь с желанием продолжить спор.
Софи выскочил из комнаты, и Лера усадил меня поверх одеяла.
- Посиди.
Он открыл шкаф, и после нескольких минут бесплодных поисков крикнул:
- Софи, ты что всё постирал?
- Хозяин, ну выходные же. Я же не знал, - кинул на меня виноватый взгляд фамильяр, - Хотя там в ванной уже должна футболка высохнуть.
- Я сам возьму, а ты приготовь мне пожалуйста антипо... Настой от головной боли, - Лера запнулся и кинул на меня странный взгляд.
Надеюсь мигрень у полубога не из-за меня.
- Переодевайся и ложись, я на кухне буду. Если что понадобится, зови.
Лера положил на диван возле меня серую майку, и удалился.
Я услышала, как ведьмак и фамильяр тихо переговариваются, но слов разобрать так и не смогла. Стянула второй чулок, и печально на него воззрилась. Да, жаль не долго я смогла поносить эту милую штучку, которая, к слову, обошлась в немалую сумму. Отложила чулок и, опираясь на стул, встала. Хорошо, что на мне сегодня платье: стянула его через голову, не задев многострадальную ногу и, сложив, пристроила всё на том же стуле. С кухни донесся возглас Леры: «Ты чего раньше не сказал?». В коридоре хлопнула дверь ванной.
- Василис, прости, я перепутал: не одевай ту футболку, она не свежая. Вот постиранная майка.
Сказал ведьмак, застывший в дверях с вытянутой рукой и повисшей в ней белой тряпочкой. И я тоже застыла, балансируя на одной ноге и опираясь на стул.
Взгляд Леры медленно поднялся от ступней, на которые за последний час он уже успел налюбоваться, к коленям. Задержался на завязочках. Вверх по бантикам и рюшечкам до груди, к шее, и, наконец, к горящим стыдом щекам и испуганным глазам.