***
Будильник истерично надрывался в попытке поднять меня с постели. Голова была будто свинцовая.
- Василиса, - раздался прямо над ухом хрипловатый баритон, - Когда поженимся, точно не будешь работать, я не готов мириться с таким варварским методом побудки.
Лера так и лежал спиной кверху, но это не помешало ему подмять меня себе под бок, как любимую плюшевую игрушку.
- Я не давала согласия, - сонно произнесла я, пытаясь найти адски верещащий аппарат.
Лера тяжело вздохнул, и мой сон как рукой сняло.
- Лер, что? Больно? - подпрыгнула я, выворачиваясь из цепких объятий.
Полубог посмотрел на меня, а потом застонал, и скривился.
- Лера! Где? Покажи!
- Здесь, - прошептал он, поворачиваясь на бок, и прижимая руки к груди.
Господи! Сердце? При мне от инфаркта умер человек: всего несколько минут, и его нет. Что же делать? Господи!
- Софи!!!
Лера что-то шепнул в ответ, но я не расслышала.
- Лер?
Я наклонилась, полубог вновь шевельнул губами, но я не смогла разобрать.
- Лера, - сердце билось с бешеной скоростью, я уже почти плакала.
Он вновь шепнул, и я наклонилась низко-низко, к самому его лицу, пытаясь понять, что... А потом мои губы обожгли горячим поцелуем, наполненным таким желанием, что уши моментально стали "с нашим знаменем цвета одного". А румянец на щеках похоже теперь вообще неотъемлемая часть моего образа.
- Ты разбиваешь мне сердце таким ответом.
Прошептал полубог мне в губы, наконец прервавшись.
- Каким ответом? - осоловело переспросила я, отстраняясь.
- А кто только что поставил под сомнение наше "и жили они долго и счастливо"? Кто сказал, что не даёт согласия?
Вопросил этот... этот... интриган! И вновь потянулся к моим губам.
- Ах, ты...
- Еще одно слово, и зацелую.
Пригрозил находящийся при смерти больной, не сводя с меня темного от желания взгляда. Пыхтя, как паровоз я вылезла из под одеяла и вывернулась из халата, в котором умудрилась запутаться. Поднялась, встав возле кровати, и только набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу... Как натолкнулась на искрящийся весельем взгляд.
- Ты волновалась за меня вчера, мой боевой хомячок. Так приятно было почувствовать, что я тебе не безразличен.
- Не волновалась. Я просто Софи помогала...
Лера закусил губу, наклонил голову и выдал:
- Ты разговариваешь во сне.
Блин! Блин, блин, блин!!! Об этой своей особенности я прекрасно знаю, я не только разговариваю, я кричу. Громко кричу, когда снятся те, кого давно нет на этом свете. Те, кого после знакомства с Лерой, я больше ни разу не видела. А еще я пинаюсь... Вот что я наговорила? Окинула довольного Леру взглядом: лучше бы я его отпинала. Глубоко вздохнув и взяв себя в руки, ответила:
- Да, знаю. Выдала что-то интересное?
Полубог лукаво покачал головой. Не скажет. Ну и пожалуйста. Гордо вздернув нос, направилась в ванную.
- Ты точно нормально себя чувствуешь? - спросила я, допивая чай.
После утренней сцены, Лера притих. Сил у него еще было недостаточно, и желание кота поиграть с мышью встало ему же боком: побледнел и слёг.
- Нормально, нормально. Мне просто нужны уход и ласка. А еще любовь...
- Лер, если нужно, я останусь. - серьезно сказала я, задвинув "ласку" и "любовь" подальше, но всем своим видом обещая "уход".
- Соблазнительное предложение. Я очень хочу, чтобы ты осталась... Но нет. Я итак отобрал у Алексея Геннадьевича самое ценное, мне искренне жаль мужика. Поэтому давай-ка, вперед и с песней. Там уже у подъезда Игорь ждет. Вечером тебя Георгий встретит, не задерживайся.
- Хорошо, - кивнула я.
Еще раз посмотрела на полубога, не в силах понять ход его мыслей, и вышла из комнаты. В дверях Софи вручил мне пакет с обедом, а потом попросил наклониться.
- Василиса, - шепнул мне на ухо фамильяр, - Его так воспитали: он мужчина, воин. Понимаешь? Он должен быть сильным и смелым в глазах окружающих. Особенно в твоих глазах. Он не хочет, чтобы ты видела его слабым. А в данный момент он действительно слаб. И отпустил он тебя сегодня лишь по одной причине: если ты захочешь сейчас сбежать, то он не сможет удержать тебя. И это страшит его. Он растерян. Для воинов есть черное, и есть белое. Свои и чужие. С твоим приходом в его жизни появились другие краски и оттенки, появилось нечто новое, с чем он пока не знает как правильно себя вести: он не понимает, что имеет право быть открытым перед тобой.