– Так уж и быть, – пробормотала она, решительно подняла бубен и зашагала прочь от озера.
Глава первая. Василиса опаздывает.
Василиса бежала по широкой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Чехол со скрипкой лупил её по спине. Она опаздывала, и уже представляла, какую выволочку устроит ей Вера Алексеевна. Распевка давным-давно закончилась, за дверью класса сводный хор исполнял песню, больше напоминавшую детскую страшилку:
– Вот открыт балаганчик
Для веселых и славных детей,
Смотрят девочка и мальчик
На дам, королей и чертей.
И звучит эта адская музыка,
Завывает унылый смычок.
Страшный чёрт утащил карапузика,
И стекает клюквенный сок.
Музыкальная школа располагалась в большом трёхэтажном здании. Стены вестибюлей и коридоров украшали афиши и лауреатские дипломы в рамочках. Василиса взлетела по лестнице и остановилась у порога хорового класса. Холл третьего этажа был пуст, в кабинетах шли занятия. Несмотря на специальные двойные двери, замкнутое пространство этажа наполнял лёгкий атональный гул. Василиса стояла, тяжело дыша, и слушала репетицию хора. Звучал «Балаганчик» композитора Георгия Свиридова. У Василисы в этом номере был сольный запев. Вообще, в «Балаганчике» было два солиста, мальчик и девочка, между которыми происходил своеобразный диалог. Как раз сейчас из-за двери хорового класса доносился запев под аккомпанемент рояля. Андрей, партнёр Василисы пел:
– Он спасётся от черного гнева
Мановением белой руки.
Посмотри: огоньки
Приближаются слева...
Видишь факелы? Видишь дымки?
Это, верно, сама королева...
Следом шёл запев Василисы. Неожиданно Андрею ответила какая-то девочка:
– Нет, зачем ты дразнишь меня?
Это адская свита!
Королева не ходит средь белого дня,
Вся гирляндами роз перевита!
Шлейф ее носит, мечами звеня,
Торжественных рыцарей свита!
«Кажется, я ещё не научилась быть в двух местах одновременно», – с тревогой подумала Василиса. Значит, там, за дверью, её соло пел кто-то другой!
Диалог между солистами закончился, и грянул хоровой финал:
Тут паяц перегнулся через рампу
И кричит: «Помогите!»
Истекаю клюквенным соком!
Забинтован тряпицей!
На моей голове картонный шлем,
А в руке моей деревянный меч.
Помогите! Помогите! Помогите! Помогите!
Василиса топталась под дверью, ожидая, когда Вера Алексеевна остановит репетицию и начнёт делать замечания. Наконец послышался частый раздражённый стук (это хормейстер била авторучкой по дирижёрскому пульту).
– Разве я вам так показываю?! Соединяем фразы! Дыхание берём только там, где написано! Первые сопрано! У вас мелодия, а вы берёте дыхание через каждые два такта, разве так можно?! Вика, Даша, к вам это тоже относится! Так, ещё раз с двенадцатой цифры…
Поправив чехол и пригладив волосы, Василиса зашла в кабинет. На длинном помосте в два ряда расположился хор – тридцать пять мальчиков и девочек. У каждого была папка с нотами. За роялем, со скучающим видом, сидела Юлия Михайловна, концертмейстер. Рядом с нотами у неё как всегда стоял глянцевый журнал; пока хормейстер работала а cappella, Юлия Михайловна выбирала по каталогу косметику.
Вера Алексеевна застыла с поднятыми в дирижёрском жесте руками. Она недавно закончила консерваторию, и выглядела как студентка на практике, но это не мешало ей держать коллектив в строгости. Нарушители дисциплины быстро отправлялись за дверь или к директору. Когда в дверях появилась Василиса, Вера Алексеевна как раз собиралась дать хору ауфтакт.
– Извините, – пробормотала Василиса.
– Чернова! – хормейстер уронила руки, словно при виде ученицы её покинули последние силы. – Ты почему опять опоздала?!
– Понимаете… такая история…
– Что ещё?!
– Мне нужно было заехать за инструментом, – сказала Василиса, демонстрируя загадочный предмет, рухнувший с неба. – Я думаю, это бубен… шаманский…
– Василиса, что ты несёшь? – поморщилась Вера Алексеевна. – У нас, между прочим, репетиция идёт!
– А я готова!
– Вот и прекрасно. Садись быстрее! А «Балаганчик» будет запевать Оля Кравцова.