Судя по задумчиво-мечтательному лицу холостяка, там явно была не водица.
Только вернувшие свободу Аркаша с Ириной сели за стол, как шустрые официанты внесли в зал горячее. Но сперва все встали и выпили. Не чокаясь. Так сказать, помянули скончавшиеся отношения. После выпили еще трижды, не забывая громко скандировать: «Сладко!»
На пятый раз в зал влетели все те же сваты, но уже переодетые под грозных троллей.
– Всем оставаться на своих местах. Это ограбление! – крикнул вошедший в раж «тролль», за что был бит товарищами по оружию и оттеснен в задние ряды. Вперед вышел главарь банды, который наставил на безмятежно кушающую Ирину игрушечную сабельку и прикрикнул:
– Мы украли вашего мужа!
– И хорошо, – ничуть не расстроилась та, умиротворенно обгладывая куриную ножку.
Сваты, тьфу ты, то есть «тролли», переглянулись, ища подсказки друг у друга.
– А у него в кармане свидетельство о расторжении брака, – наконец вспомнил один из них.
Ирина скорбно вздохнула и отложила ножку. Величественно поднявшись, дама вышла в центр зала и настал ее черед петь песни, отгадывать загадки и бегать по гостям, собирая в голубые ползунки выкуп.
Поняв, что единственное, чего недостает на этом празднике абсурда, – это пьяной без пяти минут выпускницы магической школы, я решила вести себя прилично и в контакт с алкоголем больше не вступать.
Но… Легко решить, да сложно сделать!
В поисках чего-то безалкогольного пришлось обойти весь длинный п-образный ряд из накрытых столов, присматриваясь к выставленным напиткам. Прислушиваться, впрочем, я тоже не забывала.
– Девоньки, – дернула за рукава своих подружек одна из гостей и кивком головы указала на меня, – вы токмо гляньте! Ведьма!
– Ух ты! – восторженно пискнула первая.
– Что, всамделишная ведьма? – полюбопытствовала вторая и завистливо подытожила:
– Вот это праздник…
Я смущенно пригладила рыжие волосы, торчащие во все стороны, и следом за официантом проскользнула на кухню. Конечно, можно было вернуться и ткнуть девиц в знак мага-практика, но зачем, если Лешкай платил мне как ведьме.
К тому же я не любила разубеждать людей. Просто по опыту знала: бесполезно!
На кухне все кипело, шкварчало и ругалось. Я встала в уголок и огляделась, надеясь найти хотя бы графин с водой. Ну или того, кто эту воду обеспечит.
– Михалыч, принимай! – крикнул вошедший через черный ход мужчина, в котором я, к своему глубокому удивлению, признала того самого купца, что видела у въезда в тоннель ранее.
– Иду, – направился к нему один из поваров. – Задержался ты сегодня. Уж думали, вообще не доберешься.
– А… – отмахнулся купец, и я уж было решила, что сейчас начнутся жалобы на вконец обнаглевших вымогателей, по ошибке именуемых стражниками Кота-по-Шеям, но мужчина удивил. – Неспокойно у нас в Рогатинах, Михалыч. Пришлось по объездной крюк делать.
– Чего это? – подивился повар.
– Бают, что завелась близ дороги тать лесная. Причем не Соловей али какой другой разбойник. Уже пятерых местных и трех чужих ограбила да схарчила.
– Может, нечисть расшалилась?
– Так она каждый год шалит, – махнул рукой купец. – Нет, Михалыч, дело там нечистое. Кабы сам не слышал, как в соседнем лесу волки глотки рвут, так первый подтвердил бы, что лихой люд развлекается у дороги, но этот вой…
– И куда только маги смотрят, – покачал головой Михалыч.
«А и правда, куда?» – подумалось мне. Рогатины находились не так далеко от Древотяпска, пару дней езды. Школа могла бы и отправить одного-двух магов для зачистки. Тем более летом начиналась практика у старшеклассников.
Погруженная в свои мысли, я едва заметила, как мимо прокрался упитанный кот, примерился и высоко подпрыгнул. Уже находясь в воздухе, кот выкинул лапу вперед и мощным ударом закогтил с тарелки зажаренную рыбешку.
– Не-е-е-ет! – с таким горестным выражением воскликнул один из поваров, словно рыбешка была его скоропостижно скончавшимся родственником.
Он замахнулся на кота полотенцем, но только сердито хлестнул воздух. Кот, не будь дураком, сцапал добычу и юркнул под стол, чтобы уже через миг затеряться между ног снующих туда-сюда поваров и помощников.
– Зар-р-раза!
Тут повар поднял взгляд, заметил меня, чинно стоящую в уголочке, и тем же недовольным тоном, что и коту, сказал: