- Что наладится?! – завопила красавица, сбрасывая мою руку.
Видать, не зря её Премудрой назвали – одних голословных утверждений ей оказалось мало: она хотела знать как именно произойдут изменения к лучшему – и где гарантия, что они вообще случатся? К сожалению, предоставить гарантии я не могла, поэтому скромно промолчала, на всякий случай отодвинувшись подальше, – слишком Василиса напоминала фурию, готовую наброситься.
Глядя на её заплаканное лицо, нисколько не потерявшее привлекательности, я ощутила, как где-то в глубине шевельнулась зависть: «Почему одним – всё, а другим – ничего?!» Мне взгрустнулось; отвлекшись, не сразу уловила смысл брошенной Василисой фразы:
- Моя жизнь – как стоячее болото. Как эта самая заводь! – сузив глаза, с ненавистью прошипела она.
- Тихая заводь? – переспросила я, вспомнив название деревни.
Она лишь скривилась, будто я ей ужа под нос сунула.
- Заводь-то здесь причём? – недоумевала я.
- А при том! – резко отозвалась Премудрая. – Это она виновата, что!.. – горячо начала она – и осеклась.
Я навострила ушки, чтобы впитать летевшее в них откровение, однако оно застряло на полпути.
- В чём? – поторопила я.
Но Василиса будто воды в рот набрала – молча глядела на меня лихорадочно блестящими глазами – оценивающе, пристально, словно ей пришла в голову какая-то неожиданная мысль, и она прикидывала как её реализовать. А я глядела на неё – жадно, пытливо, ожидая услышать объяснение. Обожаю всякие секреты – естественная живость ума и любознательность требуют пищи! Поэтому я очень огорчилась, когда поняла, что секрета мне не вызнать; так огорчилась, что даже обиделась.
- Ну, и не надо, – пробурчала едва слышно. Я, собственно, не за тем пришла. - Можешь отправить меня в мой мир? - не стала я тянуть была за рога.
Думала, Василиса будет расспрашивать, а она не удивилась вовсе, будто к ней каждый день попаданки приходят.
- Нет, - обронила спокойно.
- Как нет? - отказ меня огорошил; странно, но я его совсем не ждала.
- Нет, - твёрдо повторила она, наблюдая за мной.
Я заморгала, чувствуя как на глаза наворачиваются слёзы.
- Но, - всхлипнула, - как же так?
Та, на которую я надеялась, молчала, и я не понимала сочувствует она или ей все равно.
- Прошу, помоги! - в отчаянном порыве взмолилась я, сплетая пальцы в молитвенном жесте. - Пожалуйста! Я всё сделаю... Я заплачу! Честно! Вот, - дрожащими руками я высыпала на стол золотые монеты и они раскатились по полу, звеня. - Возьми, только верни меня домой!
- Не могу, - с ноткой сожаления произнесла красавица, - не в моих то силах.
Я почувствовала себя так, будто меня оглушили. Больше не сдерживаемые, хлынули слёзы.
- Это неправда, да? – жалко пробормотала я, утирая солёные капли. – Ты меня наказываешь за то, что я не выказала достаточно уважения, да? - никак не могла я принять отказ. – Ну, прости. Помоги, пожалуйста, пожалуйста! - бормотала я, не находя других слов.
- Не могу! - отрезала Василиса, отворачиваясь. - Не вернуться тебе, пока предназначения своего не выполнишь.
- Какого предназначения? – прошептала я, с трудом ворочая языком.
- Того, ради которого сюда попала, - пояснила Премудрая. – Его нужно исполнить - иначе мир тебя не отпустит.
- Но... – я прикусила нижнюю губу. - Это значит, что мне не вернуться до тех пор, пока не выйду замуж?! - голос взвился; я не могла поверить в подобную жестокость.
- Если этого ты хотела перед тем как сюда попасть - тогда да, - подтвердила Василиса, с непонятным выражением наблюдая за мной.
Я потерянно смотрела на неё, не зная что сказать. Все мысли разбежались. Смириться с крушением планов оказалось поистине тяжело! - Что же мне делать? – прошептала потерянно, не ожидая ответа.
Однако Василиса подошла, взяла за руку, подвела к лавке и усадила. Кликнув челядь, велела накрывать на стол, нести ватрушек да пирогов, а сама принялась меня утешать - мол, не всё потеряно... Я слушала её, и так мне стало горько, так жалко саму себя, что я разрыдалась. Не вернуться мне домой, а здесь, в этом мире кому я нужна? Кто меня замуж возьмёт? Я же ни на что не гожусь! Всё это я жалостливо, истекая слезами и соплями, говорила Василисе, в то время как она нежно гладила меня по голове, нашёптывая, что всё будет хорошо.