– Вы мне зубы не заговаривайте, где моя Василиса и что с ней сделали?
Я попытался снять компресс и встать, но голова предательски закружилась, Холеный подскочил ко мне и попытался подать руку:
– Осторожнее, не делайте резких движений!
Я от его руки отказался и повторил вопрос:
– Где Василиса?
По виду Холеного читалось, что он явно чувствует себя в своей тарелке, а ведение переговоров – это его конек.
– Прямо так – с порога и сразу о делах, не представившись, не познакомившись? Так вот, господин торопыга, с вашей Василисой все в порядке, она сейчас беседует с начальником нашего исследовательского центра.
– Значит, она в плену и вы ее пытаете?
Холеный очаровательно рассмеялся, ну просто душка, это меня взбесило еще больше – во всем его поведении сквозило что-то лживое.
– Вовсе нет. Ваша Василиса заявилась сегодня утром ко мне, причем, прошу заметить, пришла сама – никто ее силой не приводил, не похищал. Потребовала встречи с нашими исследователями, я разрешил, и сейчас они мирно беседуют. Хотите удостовериться – пойдемте!
Что-то меня смутило в этой услужливой готовности к сотрудничеству, но я все-таки встал и пошел за ним. Холеный вел меня по коридорам и лестницам дворца, а сам продолжал излагать:
– Понимаете ли, любезный, нам не нужны конфликты с другими кланами. Поэтому мы всегда стараемся все улаживать мирно, по-доброму.
– Даже после разбитых стекол?
– Ой, не смешите меня, это такие мелочи, что на них даже внимания обращать не стоит. Считайте, что я давно забыл про разбитое стекло.
– А что же для вас тогда не мелочи? Уничтожить еще один ослабевший клан?
– Сплетни, бабские наговоры и сплетни, – праведному гневу Холеного, казалось, нет предела, – меня, если уж совсем откровенно, сейчас больше волнует шишка у вас на голове, потому что вы, Заповедники, ваш клан, в смысле, такие резкие и вспыльчивые, что ужас просто! Сначала в морду бьете, а потом разбираетесь.
Про Заповедников у него я спрашивать не стал, решил, что потом уточню, почему он нас так назвал – это общепринятое сокращение от Заповедного леса, или он специально сказал, чтобы унизить, а то я даже и не знал, как реагировать. И спросить можно только у своих, если сам уцелею и останутся те, у кого можно спрашивать. Холеный же продолжал болтать не замолкая:
– Просто факты – упрямая вещь. Поэтому я не удивлюсь, если Василиса, увидев шишку на вашей голове, тут такое устроит, что разбитое стекло покажется детской шалостью. Вот, кстати, и пришли. Смотрите, неверующий.
Мы подошли к прозрачной стене, за который начинался огромный зал, действительно похожий на лабораторию, заполненную множеством каких-то приборов и агрегатов, назначения которых я не знал. Пол зала располагался ниже места, где стояли мы, поэтому все помещение просматривалось как на ладони. В самом центре, рядом с высокой неровной колонной, держащей купол, стояли стол и кресла – что-то вроде уголка для совещаний, рядом располагалась белая пластиковая доска, изрисованная какими-то непонятными схемами и диаграммами. За столом в одном из кресел сидела Василиса, а напротив, в таком же кресле, располагался лысый мужичонка в белом халате, они довольно бурно что-то обсуждали, но через стекло ничего не слышалось. Позади кресла начальника исследовательского центра стояло человек десять в белых халатах – видать, младшие научные сотрудники или лаборанты – я мог только догадываться, они в разговор не вмешивались, только изредка отвечали на некоторые вопросы. Прислонившись к стеклу, я попробовал позвать:
– Василиса!
Холеный улыбнулся:
– Остекление звуконепроницаемое и полупрозрачное. Поэтому она нас не услышит и не увидит. Да, и сразу скажу, к вашему сведению, стекло каленое – выдерживает винтовочный выстрел в упор, поэтому пытаться его разбить – бесполезная трата сил.
– Отведите меня к ней.
– А вот здесь позвольте вам возразить! Вы понимаете, что станете мешать? Вы разбираетесь в проблематике обсуждаемых научных вопросов?
– Нет, но…
– Никаких «но»! Поговорите после совещания. Пойдемте ко мне в кабинет, побеседуем, дождемся когда закончится диспут, а дальше вы вместе с вашей Василисой совершенно беспрепятственно отправитесь домой. Договорились?
– А почему вы так возражаете против встречи? Чего-то боитесь?
Холеный опять рассмеялся, показав два ряда идеально ровных вставных зубов, хоть в рекламе зубной пасты снимай.