Неловко закутавшись в простыню, уселся за стол, еще раз мысленно повторил сам себе: никуда не смотреть, ничем не заморачиваться и думать только о еде, иначе зажарят уже меня! Надо же, еще вчера, если кто-нибудь сказал мне, что могу умереть в печи, то ни за что не поверил бы! Я медленно поднял с подноса огромную двузубую вилку и воткнул в дымящийся кусок мяса, взял здоровенный нож, больше похожий на кинжал, чем на столовый прибор, отрезал солидный ломоть, посолил, обмакнул в чеснок и отправил в рот. И тут все мои рецепторы наполнились божественным вкусом – это оказалось не просто вкусно, а восхитительно, невероятно и нереально вкусно! Мясо сочное, мягкое, ровно запеченное, с вкуснейшей корочкой – такое только в русской печи и можно приготовить. Я ел, и мне все больше и больше «легчало», но все равно как заклинание повторял про себя фразу: «Сытое брюхо к эротике глухо», изредка добавляя: «Иначе на лопату и в печь!»
Осмелев, я налил в глиняную кружку кваса и сделал большой глоток, напиток тоже оказался замечательный: в меру сладкий, не перекисший, с легкими колючими пузырьками и с непередаваемым ароматом жареных ржаных сухариков. Подобный квас я только в детстве пил, у нашей тогдашней соседки тети Лизы, а больше такой вкуснятины нигде и не встречал: ни купить, ни самому приготовить. Рецепт-то я тогда не спросил, мне шесть лет всего исполнилось, когда мы переезжали со старой квартиры, какие уж тут рецепты в столь юном возрасте? После седьмого куска мяса и третьей кружки кваса я ощутил насыщение и «раздобрел»:
– Ой, хозяюшки дорогие, вкуснее этого ничего в жизни не ел, а что вы стоите? Садитесь рядом, поедим вместе.
Василиса потупила глаза:
– Нам с гостем за стол никак нельзя садиться.
Яга, неотрывно глядя на уменьшившийся кусок мяса, печально поддакнула:
– Да, никак нельзя, даже если потом сами без обеда останемся.
Я понял намек и сказал:
– Спасибо за ваше угощение! Так вкусно, что просто непередаваемо!
Василиса поклонилась и произнесла:
– Рады служить, гость дорогой!
Боковым зрением я увидел, как Яга машет Василисе рукой, и означать этот жест мог только одно: убирай быстрей, пока он не передумал! Василиса вынесла из бани полегчавший поднос с едой, а Яга подошла ко мне.
– Вот, голубь, мы табе в бане помыли, накормили и напоили. Таперича пора и спать ложиться.
– Как спать, а…
Не дав договорить, Яга нажала кнопку Reboot, и снова первым отключилось зрение. Последней мыслью промелькнуло: надо же, я-то думал, что кнопка у меня со лба давно отклеилась, а она…
Мне снилось, что Василиса стоит на моем балконе, а Яга висит в ступе рядом и передает меня, спящего, на руки юной ученице – почти как мешок с картошкой. Ступа же, как ей и положено в сказках, сама по себе парила в воздухе: ни реактивной струи, ни крыльев, ни винта – словно на веревке повешенная. Смотреть вверх на предмет наличия троса я не стал, а продолжил спать дальше, почти не вслушиваясь в разговор.
– Васька, ты же сама не верила в любовь с первого взгляда? Может, ну этого Сашку? Станешь Ягой – и будет тебе счастье?
Василиса на плече донесла меня до кровати, сгрузила и вернулась к балкону.
– Не верила и сейчас не верю. Давай посмотрим, что получится, какой смысл загадывать? Будем считать, что у нас любовь со второго взгляда.
– А вообще-то говорят, что у таких везунчиков наследственность хорошая. Я точно слышала: у волшебника и такого вот шатуна ребенок непременно гением родится!
– Бабуль, хватит сплетни пересказывать. Лети домой, за меня не волнуйся.
Кровать меня мягко окутывала, принимала в свои объятия, только и успела пронестись одна мысль в голове: «Надо же, какой сон, все почти как наяву: ступа, метла, Баба-яга и Василиса Прекрасная – настоящая сказка!»
Не знаю, сколько удалось проспать, но разбудил меня громкий звук «Чпок» – со лба отклеилась кнопка Reboot, я открыл глаза и обнаружил себя дома лежащим в одежде на неразобранной кровати. Рядом со мной сидела Василиса и держала в руках давешнюю серую коробочку с присоской.
– Ой! А ты как здесь оказалась? – только и смог промолвить я.
Василиса улыбнулась мне в ответ:
– Может, правильнее спросить: а как ты оказался дома?
Я сел и взялся за виски, пытаясь привести мысли в порядок. Хоть голова больше и не болела, пытаясь развалиться на две части, но руки выполнили жест машинально.
– Мне снилось, что меня со ступы перегружают на балкон, но ведь такого не бывает? Или все-таки не привиделось, а случилось на самом деле?
– Не приснилось. Мы с бабой Верой нашу работу выполнили, теперь перед тобой у нас никаких обязательств нет, поэтому я могу поговорить с тобой нормально, без волшебных условностей и ограничений.