— Как — готовую?
О программах Нури знал все, поскольку в воспитатели поднялся с должности генерального конструктора большой моделирующей машины. С тех пор прошло почти пять лет, но знания — это поражало его самого — остались… Однако разве кто-нибудь работал над программой создания сказочных форм? Такие вещи втайне не делаются.
— Кто вам ее дал?
— Директор ИРП, кто ж еще. У вас там по этой программе все и воссоздается. И эта, виверра, и карликовый бегемот…
— Товарищ Ромуальдыч, — цыганский надрыв в голосе Нури был неподделен. — Эти ж программы для реальных форм! А у вас — сказочные!
— Э, все едино. Это нутром надо чуять.
— Ага! — Нури увидел, как буква «Я» утолщилась снизу, а в кружочке возник и замигал кошачий глаз. — О нутре — это я понял. Но как по программе для реальных форм вы умудряетесь получать формы сказочные — вот чего: понять не могу. Откуда, к примеру, дракон?
— Сие тайна великая есть.
— Повторяетесь. Про тайну и Иванушка говорил.
— Тем более, тем более, — забормотал старик Ромуальдыч. Глаз его задергался, словно перемигиваясь с буквой «Я», которая, перепрыгнув на экран центрального дисплея, превратилась в мохнатый колобок, мигнула последний раз и бесформенно сплющилась. — Коли двое говорят, надо прислушаться. Иванушка чист душой.
— Я тоже чист. Но, как сказал неотесанный Митяй, толку-то? Одной душевной чистоты мало еще и работать надо уметь.
— А вот когда, к примеру, напряжение падает, что мы имеем? То-то! У вас там крупные комплексы вводятся, а у нас Кащей врывается скандалит, говорит, темно ему, он, видишь ли, по ночам мемуары пишет, чтоб всех, значит, на чистую воду… Порядок это? Я не про Кащея, я про другое. Ты, допустим, кистеухую свинью в вольере смотришь, хорошо это? Отвечу — хорошо, потому как сознаешь: есть кистеухая свинья и живет на планете той же, что и ты, человек.
— Отлично сказано! — воскликнул Нури.
— Вот. А ежели ты тянитолкая от носов к середке в две руки гладишь? Отвечу — тебе еще лучше, потому что он из сказки. А у нас — перерывы в энергоснабжении, это как?.. А ты на спевке тютелек был?
Нури, прикрыв глаза, вслушивался в бормотание старика Ромуальдыча. Какая-то система во всем этом должна была быть — в подходе к проблеме, в действиях жителей Заколдованного Леса, малопонятных, но, видимо, имеющих свою логику.
В конце концов, что ни говори, а продукцию-то они дают. А может, им действительно легче ибо кто знает, каков дракон был в натуре? Вывел нечто чешуйчато-перепончатое и, пожалуйста, дракон. А докажи! Но кто, собственно, сомневаться станет? Поразительно: методы сомнительные, а столь впечатляющие результаты…
Был Нури на спевке тютелек, именуемых также дюймовочками: Иванушка сводил его в доступные посещению места и кое-что показал. Дюймовочки, разместившись вокруг низкого пня на кочках и цветах дикого подсолнуха, разучивали что-то знакомое и жужжащее. Домашний шмель перелетал от одной группы дюймовочек к другой, предлагая смешанную с нектаром пыльцу, которую налепил себе на бицепсы задних ног. Все это можно было увидеть и услышать, если хорошенько присмотреться и прислушаться, но Нури умел присматриваться и умел слушать.
— А вот дуб железный, еже есть первопосажен! — сказал Иванушка.
Дуб был огромен, и обозреть его было нельзя, не потеряв шапку с головы. В невозможной вышине темнело дупло, в котором, как утверждал Иванушка, дремала змея Гарафена. Но ту змею никто не видел, а только слышали здесь, как она ползает там.
За самый нижний сук дуба, метрах в пяти от земли, уцепилась передними когтистыми лапами драконесса, положив голову в развилку. На морде ее было написано лучезарное блаженство, поскольку внизу доил ее Неотесанный Митяй. Густое, как мед, молоко тяжело цвиркало в бадью, над которой роились пчелы.
— А говорите, тянитолкаю детское питание нужно. Тут молока на ползверинца хватит!
— Молоко, да не то, — вздохнул Иванушка.
Гребенчатый хвост драконессы тянулся в кусты, а перепончатые прозрачно-черные крылья были мощно растопырены, и сквозь них просматривался багровый диск полуденного солнца.
— Дикая лактация, — леший утер пот с усов. — Драконыш высасывать не успевает, доить приходится чуть не шесть раз в сутки — и все мне, все мне. А чуть задержка — пристает к прохожим и, чешите грудь, гудит крыльями и трещит. А у них частота двенадцать герц, инфразвук. Люди пугаются до онемения… Хочешь попробовать?
Неподвижная драконесса чем-то даже привлекала, от нее приятно пахло, и была она теплая и уютная. Нури пытался заменить лешего, но не смог выдоить ни капли.