Нас всех пригласили на праздник. Говоря нас, я имею ввиду себя, моих супругов и детей. Почти всю заботу о сыновьях на себя взяли бабушки. Дома ими занимается Сайна, позволяя мне лишь присматривать за ними, и ни в коем случае не брать на руки подросших мальчишек, а когда мы выбираемся в гости, с ними возится бабушка Лена.
В редкие моменты, когда вокруг нет нянек, я умудряюсь посадить сыновей, похожих на человеческих трехлеток, на колени, обнять и прижать к себе. Всё пытаюсь доказать окружающим, что моя беременность — не болезнь. Но даже мужья меня не слышат, что ж говорить об остальных.
Как и сказала в новогоднюю ночь сестра, скоро у меня будет дочка, и тонкий намёк на её возможный союз с приемным Катиным сыном меня не обрадовал. Отец этого мальчика чуть не лишил жизни моих маленьких богов, принёс немало кошмарных переживаний в мою жизнь, его мать была источником этого решения, и пусть в своих глазах они были правы, принять или простить это я не могла.
Мои любимые поступили проще. Когда я вернулась домой и моими ранами занималась Сайна, они созвали совет двенадцати глав старших родов и потребовали уничтожить преступивших закон против детей. А нового племянника потом приняли как родного. Я не могла. И, несмотря на то, что открыто свою нелюбовь я не демонстрировала, Доран сам старался лишний раз ко мне не приближаться.
В данный момент я с Сидом и Гором каталась на широкой лодке, посредине пруда, в конце Катиного сада. Рыжики повесили полог звукоизоляции, потому что я хотела отдохнуть от детского гомона. Пятый месяц беременности выматывал меня сильнее, чем первые дни жизни двойняшек. Я ничего не хотела, постоянно раздражалась, мне чего-то не хватало, но чего, я и сама не могла сказать. Лучше всего я себя ощущала, когда меня никто не трогал, не пытался развлечь разговорами или показать "что-то новое и интересное". Когда я могла побыть рядом с сыновьями, мне кажется, я заряжалась от них силой и жаждой жизни.
Катание на гропаках мне запретили, но это понятно, я и сама боялась залезать на шестиногую ящерицу размером с огромного бегемота. Купание без надзора запретили. Физические нагрузки запретили. Гулять одной и то запретили. А мужья мои всё меньше времени проводят дома. Их повысили, и теперь Сид занял место начальника своего отдела, поиска потеряшек и разработки систем слежения, а Гор его зам.
Работы у них много, и с этими запретами я почти всё время провожу в доме или гроте, а когда они рядом, их навязчивая опека бесит.
Хорошо хоть, благодаря жемчужным передатчикам, я могу общаться с мамой или Катей без посторонней помощи.
В данный момент они пытались помочь мне расслабиться. Именно что пытались. Потому что унять постоянное раздражение я была уже не в силах, а их несмелые попытки откровенно бесили. Мне всё сложнее было удерживать свою силу в моменты раздражения под контролем, а при приближении супругов она и вовсе становилась нестабильной.
— Любимая, у нас для тебя замечательная новость, — пока Гор управлял вёслами, Сид сел у меня в ногах, а я сидела на скамейке в задней части лодки. — Гор уходит в отпуск, и теперь любые твои желания будут исполняться намного быстрее. Иногда он будет заменять меня на работе, и мы тоже сможем побыть вдвоём.
Он снял бархатную туфельку с моей ноги, стянул капроновый носочек и начал нежно массировать пальчики и гладить щиколотки.
А я не знала, что сказать. С одной стороны, я была рада, что моя оторванность от внешнего мира подходит к концу, с другой ощущала себя ценным музейным экспонатом. Я на самом деле устала от положения любимого животного. А никак иначе обозвать я это сейчас не могла. Я вела какой-то растительный образ жизни.
И если сама беременность меня ни коем образом не угнетала, потому что у меня будет ещё один чудесный ребёнок, моя девочка, которую уже сейчас я ощущаю солнечным лучиком, то поведение моих мужчин, которые носятся со мной, как с особо ценным инкубатором, всё больше выводило из себя.
Я уже говорила об этом сегодня с Катей, и она подтвердила, что это нормальное поведение для не воспитанных женой василисков:
— Они считают нас слабыми, беззащитными и неприспособленными к жизни. И в твоём случае, они вообще-то правы.
— Ну так помоги мне вернуться на землю.
— Ты с ума сошла? Там магии нет, и к твоему сведению, переход в магический мир тоже может навредить твоей дочери.
— И что мне делать?
— Маша, ты сама загнала себя в это положение. Во-первых, я тебя предупреждала, что наши мужчины хотят опекать того, кто даёт им такую возможность, а меры не знают. Во-вторых, тебе до их уровня ещё расти и расти, а для того, чтобы быть почти на равных, тебе стоило начать учиться. Даже сейчас, чтобы ты и твоя девочка чувствовали себя хорошо, тебе нужно практиковаться в магии. А если она наследует силу твоих мужчин, то и получать энергетическую подпитку будет от них. Твоя стихия — земля, возможно, есть спящая сила воды, Змея чем-то тебя наделила, но это в основном идёт двойняшкам, а ты передатчик, и насколько я знаю, даже не пытаешься эту силу как-то использовать, а твои мужчины наделены иной стихией — огнём. И ты не можешь дать дочери огня, если его нет в тебе. Кстати, что у вас с интимной стороной?
— Нет ничего, как будто они своё дело сделали, и я им больше не интересна. Они, как только узнали, что у нас будет маленькая, прекратили спать со мной. Вернее, спим мы вместе, но…
— Ясно. Вот опять же, если тебе это нужно, ты должна настаивать. Маш, они считают тебя хрупкой малышкой, боятся навредить, а ты им потакаешь.
— А что делать- то?
— Ну, насчёт передачи силы, Иск ещё может им подсказать, а о гиперопеке и сексе говори с ними сама. Это ваша жизнь, и я не чувствую себя вправе решать ваши проблемы за тебя. Если хочешь что-то изменить — действуй.
И сейчас, когда я смотрела на них, и как будто шоры с глаз упали. Голодный взгляд Сида, когда он нежно разминал мои стопы, и Гора, который работал вёслами и демонстрировал себя, а бисеринки пота разбегались по его широкой груди. Я пришла к выводу, что сама позволила им отдалиться от меня, или себе от них, спрятавшись за обидами… Сама позволила загнать себя в эти рамки, стараясь не нервничать и не скандалить по мелочам, засовывая себя в ещё более психологически некомфортные условия.
И решила начать восстановление душевного равновесия и мира в нашей семье с улыбки.
Ни у кого нет готовых и шаблонных способов примирения, каждый раз мы ищем их заново. И в этом заключается наша работа над собой и своими ошибками.
А ещё совсем неправда, что я не училась использовать силу. Например, я очень быстро научилась восстанавливать моховой пол после детских когтей, снимать любую защиту с помещений в доме, опустошать чужие магические плетения и наполнять их силой обратно, удерживая чужие контуры. Вместо детских сказок часто читала малышам основы бытовых магических практик. Просто не афишировала, боясь, что и это мне запретят.
А сейчас в прикрытой пологом невидимости лодке я собиралась соблазнить своих мужчин. Ну или доставить себе удовольствие, если они будут только наблюдать.
Животик почти не выпирал, пятый месяц, беременность ещё не особо заметна, вид такой, как будто я просто плотно покушала. Платья в такую жару я носила лёгкие. Сейчас на мне был свободный синий сарафан на широких бретельках, с завышенной талией и квадратной юбкой. Чуть откинувшись на невысокую спинку, я согнула ногу, которую не массировал Сид, и поставила стопу на скамейку. Юбка задралась так высоко, что стали видны мои трусики. Рука мужа на секунду сжалась чуть сильнее, но он продолжил разминать пяточку и плавно переносил свои усилия на икру.
А я, продолжая улыбаться, спустила лямки на середину плеч, при этом грудь, немного налившаяся за последние месяцы, выглянула наружу, показав край потемневших ореолов сосков. Голод в глазах Гора и его замедлившиеся гребки сказали мне много больше, чем мои мужчины смогли бы выразить словами. Похоже, они тоже соскучились по мне, но пусть ещё понаблюдают, ведь это они лишали нас близости в последние два месяца.