Вокруг пальца, как кольцами дым.
Словно это не он вдоль по времени шел,
А оно семенило за ним.
Как-то раз его тайну я все же узнал
(Будто вспышка блеснула во мгле) —
Он ручные часы из кармана достал
И забыл, положив на столе.
Целый день за часами следил я тайком,
Часто пряча испуганный взгляд:
То стояли они, то пускались бегом,
То вращали вдруг стрелки назад.
Он вернулся, и встретились наши глаза.
Он не стал напускать мне туман.
«Торопись повзрослеть», – он всего лишь сказал
И часы снова спрятал в карман.
Он от этого мира порой уставал
И чудил, упиваясь мечтой.
А однажды он красками пририсовал
Два крыла за своею спиной.
Я смеялся над ним до икоты, до слез,
К крыльям тем прикасаясь рукой.
Он шутил мне в ответ, только взял и всерьез
В небо взмыл над моей головой.
Я смотрел ему вслед и не верил глазам,
А он крыльями рвал облака.
Я рукою блуждал в забытьи в волосах,
Не заметив, что в краске рука.
…Жил на свете чудак с беспокойной душой,
Пряча тень от рисованных крыл.
И однажды, задумавшись, в небо ушел.
И дверей за собой не закрыл.
Он все делал всерьез, даже если шутил,
И смеялся как будто навзрыд.
Он воздушные замки из ветра кроил,
Сам имея монашеский скит.
Я чуть-чуть не дошел, не догнал, не доплыл…
Вот и время теперь как зола.
Вдруг все то, что он мне не всерьез говорил,
Это чистая правда была?..
Я ощупывал спину, у зеркала встав,
И примеривал кисти в руках.
И я понял теперь: был во многом он прав.
И не запер ту дверь в облаках.
10-15 июля 2003
Ощущенье полета
Над головой перелетные птицы
Взмахами крыльев приветствуют ветки.
Мне же твое одиночество снится
С небом чужим, разлинованным клеткой.
Книги сорвались с насиженных полок,
Лестницей в Вечность натянуты строки.
Где тот непонятый мной орнитолог,
Окольцевавший тебя ненароком?
Облаком рваным прикрыто бездонье.
Звезды – застывшие капли мгновений.
Ветер своею щекотной ладонью
Ласково треплет твое оперенье.
Я, закрывая глаза, тебя вижу,
Как наяву. А когда засыпаю,
Ты словно ветер становишься ближе —
Ведь у надежды не может быть края.
Ты мне даешь ощущенье полета;
Пусть я, проснувшись, летать и не стану.
Я тебя слышу звенящею нотой
В струнах столбов – строках нотного стана.
Ты окунешься крылатою кистью
В мира палитру – от грусти до счастья —
В теплое море, в осенние листья,
В радугу, влажную после ненастья.
И это небо, промокшее синью
Ты, лишь на вдох в высоте замирая,
Ярко распишешь. И будет полынью
Пахнуть картина. Ты сможешь, я знаю.
Сжалось на лапке кольцо из металла.
Не поддаются стремленья учету.
Птица, конечно, бывает усталой,
Но на земле она ждет только взлета.
Птица в руках – как корабль на суше.
Дайте ей небо, смотрите – ей больно!
Сломаны клетки, распахнуты души —
Птица лишь в сердце останется вольной.
Прячешь напрасно ты взгляд под ресницы,
Ведь твоих глаз я уже не забуду.
Важно поверить в пугливую птицу
Как в окрыленное, светлое чудо.
2003
Пути
Кто в этой жизни Свет, а кто – лишь Тень?
И выбрать нам дано: решить или решиться.
И чей-то путь Голгофой завершится,
А для кого-то и Голгофа – лишь ступень.
2003
Звёздная соль
Что родится в строке, зашифрованной ноющей болью?
Чем закончится день – неужели молчаньем опять?
Значит, надо терпеть, задыхаясь, как ветром, любовью,
И стихами стонать, и надежду лелеять, и ждать.
Я боюсь не понять, что мне шепчет подсказчица – Совесть.
Я считаю шаги, пробираясь тропою Судьбы.
Я от страха устал, к неожиданным битвам готовясь,
И твержу слово «быть», и гоню роковое «не быть».
Нет покоя душе: ни в заоблачном мире, ни в этом;
То смеется она, то от боли стихами кричит.
И вокруг никого, кто помог бы мне мудрым советом —
Самому все решать, глядя в строгое око свечи.
Что творится со мной, мне порою не кажется странным.
Только, все же, течет по щекам, как нарочно, вода.
И луна, над листом наклонясь, как над свежею раной,
Сыплет звездную соль.
И не спрятаться мне никуда.
2003
Хватит
А у вас еще всё
будет —