- Я прошу.
- Обещаю.
Васка плюнул на ладонь и протянул ее мальчишке. Тот без колебаний ее пожал.
После долгих примерок и походов по магазинам, после целого часа Васкиного кропения над гостевым письмом, после того как большая часть заработанного жемчуга куда-то улетучилось, у Кови появилось платье, у Васки - алая рубашка и бархатные штаны, и была нанята роскошная карета, напарники с шиком подкатили к баронскому замку.
Здесь Васка прекращал быть ведомым (хотя был ли он им хоть когда-нибудь?) и выходил на первый план. Это был совсем другой, непривычный Кови мир. Мир не нечисти и нежити, а большей частью нелюди, про который Васка знал гораздо больше, чем Ковь.
Ковь до сих пор не могла поверить, что Васка вырос в таком же замке - и при этом остался человеком.
- Главное - молчи! Молчи, пока я тебя не представлю, потом по знаку... - шепнул последнее напутствие Васка, и тут лакей открыл дверцу.
Преображение в сэра Васкилероха произошло мгновенно. Никогда еще Ковь не видела у своего невольного рыцаря столько отстраненной холодности во взгляде. Он облил презрением и лакея, который помог ему выбраться из кареты, будто сильный и здоровый парень не мог сделать этого сам, и стражника у ворот... Кови на секунду показалось, что она попала в какой-то кошмар.
Конечно, Ковь знала, что Васка голубых кровей. Однако мало ли их было таких, выгнанных из родных гнезд младших сыновей захудалых родов? Как грязи. Как правило, они шатались по дорогам и наемничали за бесценок. Самые удачливые не спивались, не складывали головы за родную страну и к старости обзаводились домиком и женой - иногда из таких же, как они младших дочерей-бесприданниц, но чаще из простонародья. Через несколько поколений от знатности ничего не оставалось - разве что домишко, чуть покрепче, чем у односельчан.
Васка никогда не вел себя как аристократ из историй, которые так любила рассказывать мать, он был почти своим. После того, как Ковь перекрасила его в рыжий, она вообще иногда стала забывать об его происхождении.
В каких-то вещах он был поразительно наивен, и Кови нравилось его дразнить, иногда ее раздражало, что он чего-то не знает, слишком доверчив... Теперь он знал, что делать и это его новое лицо Ковь пугало.
Васкилерох подал ей руку, помогая выбраться из кареты, и, поддерживая под локоток, повел к воротам вслед за почтительно указывающим дорогу лакеем. Тот помахивал по дороге метелочкой, чтобы гости не запачкали ног. То, что львиная доля дорожной пыли оседает у Кови на расшитом подоле нового платья, видимо, в расчет не принималось.
Замок возвысился над Ковью зловещей черной громадой. Холодной, неживой. Она бы не удивилась, если бы архитектором оказался какой-нибудь купивший людство иноземный упырь, по ихнему - вампир. Выхолощенность линий, крайне острые на вид углы, при этом Ковь могла побиться об заклад, что если измерить любой угол - получится ровно девяносто градусов, не больше и не меньше, тютелька в тютельку. Ни единой завитушки в отделке узких бойниц, служивших замку окнами, стены - черные полированные камни, совершенно гладкие на вид.
На этой земле никогда не воевали: слишком далеко от Столицы, от границы с куксами еще дальше, нечисти больше чем людей, глухие леса. Просто не было смысла воевать. Но этот замок прямо таки похвалялся своей воинственностью. Как рвется в армию заигравшийся в солдатики мальчишка, замышляя сбежать из-под строгого родительского надзора, уверенный в своей силе и взрослости. Только здесь материнским подзатыльником послужила молния, расколовшая замок на две неестественно равные части.
Как по линейке.
"В этом замке должно быть очень холодно зимой", - подумала Ковь и поежилась.
Она ошиблась. Очень холодно в замке было летом, не смотря на летнюю жару, царившую на улице. Что тут творилось зимой, Ковь боялась даже предполагать.
Их препроводили в обеденный зал со всей возможной почтительностью. То ли Васка превзошел сам себя в составлении гостевого письма, то ли здесь просто очень давно не было гостей, но приняли сэра Диерлиха с невестой по высшему разряду. (После долгих препирательств Ковь все же согласилась, что на сестру Васки не похожа ни в профиль, ни в анфас, и согласилась числиться невестой).
Хозяевами замка и вправду оказались близнецы. Причем близнецы классические, прямо до анекдотичности: похожие как две капли воды и показавшиеся Кови поначалу каким-то диковинным существом о двух головах, аристократически чернобородым, хищнолицым, уверенным в своей силе, наглым. Один из них начинал фразу, другой подхватывал, и казалось, это эхо перекликается само с собой.
- Здравствуйте...
- ...Дорогие гости...
- ...Каким ветром...
- ...Вас занесло в наши края?
Васкилерох разливался соловьем. Мол, по поручению старшего брата искал он себе невесту, здоровую, (тут Ковь согласно кивнула, вспомнив, который по счету сын их владетеля прожил хотя бы месяц) не очень состоятельную (тут кивнули уже близнецы, соглашаясь, что от облагодетельствованной церковной мыши гораздо меньше проблем, чем от богатой и уверенной в себе бабы с целым выводком влиятельной родни за плечами) и по любви.
Тут впервые шевельнулась высокая, прямая как палка брюнетка с чертами лица настолько правильными, что те складывались в нечто крайне некрасивое. Она напомнила Кови замок: такая же аккуратная и какая-то чересчур остроугольная. Слишком длинный на вид нос, локти, подбородок... Мымра мымрой. Так как она сидела справа от правого брата, Ковь закономерно рассудила, что это его жена и есть.
Жена быстро-быстро затрясла головой и вклинилась в Васкин рассказ как хищная щука в стайку мелкой рыбешки:
- Ваша невеста совершенно очаровательна! Простолица, молчалива... чернь любит ее, наверняка любит, не так ли? И матушку любила...
"Вот ведь стерва!" - восхищенно подумала Ковь. - "Это же надо, так обласкать по матушке! Она б еще прямее намекнула..."
Васка пнул ее под столом ногой. Ковь фыркнула - она и не собиралась отвечать. По крайней мере, сейчас.
- Моя невеста... - замялся сэр Васкилерох, явно не ожидавший такого хамства, - Моя невеста... Она действительно может найти общий язык даже с гадюкой, что уж говорить о черни, о этой соли земли? Не может хороший владетель быть оторванным от дел своих подданных...
- Да вы разделяете идеи Дикольшеха! - всплеснула женщина руками в притворном восхищении, - Вольнодумец...
- Он хотя бы может разделять идеи, а не высмеивать чужие, выпячивая свою состоятельность, - перебила Ковь.
Тот брат, чьей жены за столом не было, выставил вперед ладони в примиряющем жесте:
- Дамы, дамы, пожалейте мужчин! Так где, говорите, находится ваше владение, сэр Васкилерох?
...Перед тем, как гостей развели по разным комнатам, Ковь прошипела Васке на ухо:
- Попомни мои слова, неспроста эта грымза на нас так взъелась! Это она во всем виновата, зуб даю! И почему нас не встречала ее сестра? Боится в глаза поглядеть?
-Лучше бы ты язык отдавала. А то зубы на болтливость мало влияют, - огрызнулся Васка, - я кому сказал, улыбайся и молчи, богами заклинаю!
Если Кирочка была очень красивой девочкой, навечно законсервированной в возрасте пяти лет, то перед ее сестрой проблемы утопления не стояло, и она выросла в девушку, пожалуй, даже слишком зрелую для своих пятнадцати. Ради таких, как она, в древности брали города. Единственным ее недостатком в глазах Кови, не понимавшей аристократических мод, было то, что Мила была немного бледновата, ее кожа несла легкий, едва различимый оттенок голубизны, что, впрочем, было неизбежно: все-таки сестра русалки.
Ковь плохо ладила с магичками, которые специализировались на воде. Даже если те были необученные. Однако с этой было нужно поладить, и Ковь дала себе зарок сначала думать, потом говорить.