«Ты пошел выполнять все, что она попросила, просто так? Сбежал из училища… Прошел с провожатым…»
Откуда он знает?
У него такое спокойное, безмятежное лицо. И эта улыбка — даже оскал был бы лучше. Слишком веселый, слишком уверенный: а ведь у него жену украли и брата.
А вдруг он этого и хотел? Вдруг Кира ошиблась? Вместо встряски — решила одним махом все его проблемы? Вдруг он не пойдет никого спасать?
— Я сбежал от провожатого на второй день. Я не мог позволить Се… Шайне думать, что я — бесполезный мальчишка. — Фылек замотал головой, — не мог. Мне нужно было… Нужно было встать шугаем. Я должен был видеть. Но если бы меня привели за ручку…
Фыль вскинул голову, желая уловить на лице собеседника хотя бы какую-то другую, правильную эмоцию, хотя бы заинтересованность… но ему было даже не интересно.
«Мне стоит спросить Киру?»
— Она… вернется, когда все наладится.
«Что все?»
— Все. — Фылек потер висок, растирая по коже капли пота, поглубже вжался в дверь, — Все. Эха не будет замешана.
«В чем же?» — Учтиво спросил Шеложкитерох, — «Объясни мне, чего именно мне стоит опасаться?»
— Шайне давно хотела…
Шеложкитерох отмахнулся.
«Я знаю, чего именно хотела Шайне. Я знаю, где она, с кем она и как. Я знаю эту курицу от и до, Фыль. Единственное, чего я не мог знать, это того, что рыба предаст курице мою…»
Он замер, фыркнул насмешливо. Откинул со лба мешавшие пряди, дернул себя за косу.
«Семью», — Заплел кончик косы в косичку, растрепал. — «Но, кажется, теперь знаю, зачем. Хотя не знал раньше человека, который пользовался бы для этого такими методами… на то она и речная тварь. Так что же Кира рассказала тебе, когда ты примчался в Столицу?»
— Я же говорил, что…
«Не играй формулировками с законником, Фыль», — Миролюбиво посоветовал Шеложкитерох, — «Я начинаю уставать.»
— Она поссорилась с сестрой. С Милой. — Фыль облизнул губы. — Вот и все.
«Что насчет капельки подробностей в твое сухое повествование?»
Секундная растерянность прошла. Теперь он снова улыбался.
Фыль решил рассказать все, понимая: этот все равно вытянет подробности. У него хватит сил на целое море подробностей. А если не вытянет — так догадается.
— Мила… утопиться пыталась. В Окраинной. А Кира узнала… она следит за тем, что творится… по привычке. Иногда помогает страже найти тела… Вот это вот все… Вы же знаете, как Кира относится к жизни? Магии ей почти не досталось… и она не понимает того, как Мила относится к магии…
«Ты общался с Милой? Сестра-близнец, так?» — Шеложкитерох вскинул брови, — «и как же?»
— Она хочет больше магии и меньше проблем с ней. — Фыль вздохнул, — Я не понимаю…
«Спросим у Кови, когда та вернется». — Отмахнулся Шеложкитерох. — «Суть я понял».
Он бросил Фылю ключ от двери. Хрустнул пальцами.
«Будь добр, принеси из комнаты Кови зеленую книгу с пассами».
— Зачем? — Осмелился спросить Фыль.
«Они меня успокаивают».
Вот теперь его улыбка наконец-то стала похожа на оскал, и Фылю почему-то стало не так страшно. Но отвращение к самому себе никуда не делось.
Кира говорила, что этот идеальный план поможет Кови и Васке избавиться от врага, а Ложку, может, подтолкнет в верном направлении, стронет хрупкое и совершенно кривое равновесие. Что это как сломать неправильно сросшуюся ногу, чтобы та срослась правильно. Но Фыль с трудом в это верил.
Когда он сбегал от сопровождающего, высланного Шайне, это казалось захватывающим приключением. Когда он стоял шугаем, и видел, как медленно падает Васка, он поднял, что ошибался: он провернул самое что ни на есть настоящее предательство.
И он наконец-то ясно осознал, почему Васка так уверенно объяснял ему про приоритеты, которые нужно расставлять. Почему он так спокойно сказал, что за ним бы не вернулся.
Почему так легко признался в том, за что Фыль никак не мог его простить — в Фылевой незначительности. Почему откупился и забыл.
Потому что это было как заклинание, позволившее сначала Васке, а потом и Фылеку поверить в правильность собственного выбора.
Кира — главная, потому что спасла его.
Не сделать то, что она говорит — предать ее.
И улыбка Шеложкитероха — она не была страшной сама по себе. На его месте Фылек рвал бы и метал, может, побил бы себя — и это было заслуженно, это было то, чего он ждал.
Но у всех масок Шеложкитероха было кое-что общее. И Ложка, и Кит… разве что не давно умерший Шелли… Все они были достаточно побиты — судьбой, людьми. Все они давно поняли, в чем суть. Они не тратились на глупую обиду или бессмысленную ярость. Они замечали лишь крупных врагов, а за остальными следили краем глаза, чтобы если что — прихлопнуть.