— и как? — Васка, пошатываясь, подошел и заглянул в дыру. — Много узников наосвобождала?
— Те, у кого вместо головы репка гнилая, считаются? — Огрызнулась Ковь, — Тогда одного. Только толку от него… — Она отлепилась от стены, смерила его взглядом с ног до головы, — Мне пощадить твои чувства?
— Спасибо, не надо. — Хмыкнул Васка.
— Меча нет, сапог нет, голова не работает… Да ты без железа — что та Прекрасная Дама. — Жестко сказала Ковь. — Придется спасать.
И снова распласталась по стене.
— У тебя тоже ни сапог, ни железа… ни пояса, а значит ни штучек твоих, ни травок с амулетами. Но это и не важно. Выбивай дверь. — Тихо сказал Васка. — Выбивай дверь, и меч я подберу.
— Он тебя сейчас перевесит.
— А у тебя через несколько стен кончатся силы. Думаешь, я не вижу? — Васка подошел к ней, положил руку на плечо, — Заканчивай. Выбивай дверь. Давай не будем меряться, какая из нас, дам, прекраснее, а? У тебя все равно платье, ты победила. Если бы там, за дверью, кто-то был… он бы услышал то, что ты творишь. Не думаю, что Шайне просто хотела устроить нам встречу в дружественной обстановке.
— У меня не…
— Мне тут Ха шепнул, что ты не очень-то Силу контролируешь. Он сказал, что ты можешь сгореть. — Васка скрестил руки на груди. — Хватит стен.
— Кто сказал? — Ковь снова протянула руку, взяла его за подбородок, — Все-таки с дырявой головой жить плохо: вон, уже и шепотки пролезли… А там нет голоса, который советует всех убить?
— Ковь. — Процедил Васка, отдергивая голову, — Я говорю правду. Он предложил…
Кто-то едва слышно захихикал. Васка застонал, понимая: вряд ли Ковь это слышит.
— Эй, ты! — Шепнул Ха вкрадчиво, — Как слышно, парень? Я очень старался, должно быть слышно хорошо… Ты не должен ей рассказывать. Понимаешь ли, желание, которое выскажешь не ты, не только ты, не ты один, оно ничего не стоит. Я не буду, просто не буду его исполнять. Я хочу, чтобы желал ты, а не целое вече. А то докатимся до мира во всем мире и упырей-травоедов.
— Ты…
— Ты сам пустил меня в свою жизнь. Ты сам позвал меня в свою душу. И в голову ты пригласил меня сам. — Захихикал Ха, — Чтобы ты сейчас не хотел мне сказать, помни одно. Я имею на тебя право, архиархижрец.
— Но у меня есть и право на тебя. — Возразил Васка и только потом перехватил испуганный взгляд Кови. — Да, я с ним разговариваю, это мой бог, это нормально!
Ковь пожала плечами, попыталась погладить его по голове, но Васка увернулся от ее руки.
Она выставила перед собой поднятые ладони, сказала, как будто лошадь успокаивала.
— Только не волнуйся, ладно? Это пройдет. Ты отлежишься, выспишься, и это обязательно пройдет.
Не поверила.
— Пройдет-пройдет, — Согласился Ха, — Стоит только пожелать. И это и есть твое право, твое священное право… что же, мне пора. Зови, если будет что-то интересное.
И в голове воцарилась блаженная тишина. Васка подождал немного.
— Говорит? — Сочувственно спросила Ковь, нарушая тишину.
— Нет, вроде ушел. — Вздохнул Васка. — А ты… действительно сгоришь?
Ковь отвернулась.
— Я не знаю, может, тебе и правда Ха нашептал. — Пробормотала она тихо и уже увереннее, — Давай не сейчас?
— Сейчас. — Тихо сказал Васка и пригрозил, — А то еще голос вернется.
Ковь посмотрела недоверчиво. Наверное, решила, что он это представление только ради того и разыграл. Но все же сказала обреченно:
— Ладно, Ха с тобой, ты же все равно не отвяжешься, так? Ты не отвяжешься… Понимаешь, я, конечно, погорю однажды. Но это нормально. Для магиков с приобретенной Силой — это в порядке вещей. Для их внуков… для их правнуков. Мои две Силы очень разные. Молнии, они как домашняя корова. Меланхоличная, кушает травку, дает молочка, брыкается иногда. А огонь — это бешеная лошадь. Когда-нибудь я не удержусь, упаду и сгорю, но не сегодня.
— и как же ты получила свою бешеную лошадь?
— Я же вроде ответила? — Вскинулась Ковь.
— Погано ответила. Погано! Мне не хватило.
— Может, поищем местечко поуютнее?
— Тут очень уютно. — Отрезал Васка. — Здесь ты не сбежишь от вопроса. Да и мы не торопимся. Когда мы понадобимся, за нами зайдут, не волнуйся.
— Это длинная история…
— А ты сократи. — Перебил Васка.
Ковь обреченно вздохнула.
— Не отвяжешься, я ж тебя знаю… Ладно, ты сам этого хотел. Когда-то, давным-давно, у нас на поле за деревней… помнишь, бугристое, гороховое? Так туда свалился дракон. Настоящий. Драконица. И она умерла. Но у нее было огромное, просто огромное брюхо, и бабушка…