— В нас прицеливаются, — заметил Вася.
За последние недели много большевиков было схвачено и брошено в тюрьмы. Делегаты знали, что происходило в июльские дни во дворце Кшесинской, как орудовала в партийной типографии воинская команда, присланная «для охраны». Об этом рассказал на съезде Яков Михайлович Свердлов:
— Караул занял помещение и организованно, умело, холодно произвел разгром типографии. Караул состоял из взвода кавалеристов под командой двух офицеров. Когда мне удалось после разгрома войти в типографию, картина была ужасная. В конторе всё разбито: телефон, бювар, стол; шрифт весь рассыпан и смешан, набор тяжелым орудием разбит и разгромлен. Громилы проникли и в машинное отделение. Орудовали ломами, пускали машину задним ходом, часть машин совершенно разбита.
Надо было принять меры на случай, если съезду придется оборвать работу, не доведя ее до конца. В тот день заседание было закрытым. Даже протоколов не вели. Выбирали новый Центральный Комитет. Каждого кандидата тщательно обсуждали — кроме нескольких самых известных товарищей. Когда называли имя, кандидат вставал и выходил за дверь…
Голосование было тайным, подсчет голосов поручили президиуму, а результаты решили не оглашать. Реакция ведь охотилась за большевистскими вождями. Только на последнем заседании, когда съезд уже закончил всю работу, были названы некоторые цифры. Серго Орджоникидзе предложил объявить, кто получил наибольшее число голосов. Тогда было названо имя Ленина, и съезд бурной овацией встретил его.
На следующий день после выборов «Сампсониевское братство» уже пустовало. Напрасно рыскали сыщики Временного правительства. 30 июля вечером делегаты собрались уже в другом конце города, за Нарвской заставой. Они заполнили комнату райкома на Новосивковской, ту, где со времен чайной стоял старый бильярд с порванным сукном. Теперь бильярд убрали, но комната всё равно была слишком мала. Усевшись, прослушали и обсудили два доклада о текущем моменте. Говорили о войне, об отношении к Советам, о курсе, который партии предстояло взять.
— Завтра с утра соберемся в другом месте, в доме номер два по Петергофскому шоссе, сразу у Нарвских ворот. Там сможем работать в более удобных условиях, — объявил в конце заседания Яков Михайлович Свердлов.
Вася стал объяснять товарищам, как попасть в новое место. Он всё там знал, ведь он и предложил перенести заседания съезда туда. Вечером 29 июля Яков Михайлович Свердлов приехал на Новосивковскую. Вася Алексеев был уже в райкоме. Свердлов совещался с Косиором, познакомился со всеми товарищами в райкоме, каждого расспросил, давно ли в партии, много ли работал в подполье, к чему его больше влечет. С Васей он говорил, как со старым знакомым. Память на людей у него была необыкновенная, и Васю он знал хорошо.
Свердлов показал газету, где было решение о запрете съездов.
— Прихлопнут, сволочи, — проговорил сквозь зубы секретарь райкома Эмиль Петерсон. По его лицу пошли желваки, кулаки были крепко сжаты.
— А вот мы не дадим прихлопнуть съезд, — как-то весело сказал Свердлов. — Вспомним старое и перейдем на нелегальное положение. Съезд переедет сюда, за Нарвскую заставу.
В его глубоком рокочущем голосе звучали энергия и уверенность. Он говорил о том, что путиловцы, конечно, сумеют защитить съезд. Он знал каждую красногвардейскую дружину в районе. В сущности, у него уже был готовый план, как всё организовать. Надо было только выбрать помещение.
Тогда Вася и сказал о домике — сразу за Нарвскими воротами, слева, если ехать из города.
— А что это за дом?
— Да какой-то полковник жил, потом дом пустовал долго. Помещение меньше, чем на Сампсониевском, да ничего, поместиться можно. Хотите, я вас туда сейчас сведу? Задами тут недалеко.
— А что ж, пошли!
Они были в домике возле Нарвских ворот уже через несколько минут. Яков Михайлович всё осмотрел — где можно собраться, каковы подходы к дому, как из него выбраться в случае тревоги. Всё нужно было учесть.
— Подойдет.
Он еще раз напомнил об охране, о квартирах для приезжающих делегатов, о том, что надо как-то организовать питание.
Той же ночью взялись за дело. В охрану отбирали дружинников, вооруженных наганами или крупнокалиберными пистолетами — маузерами, смит-вессонами. Дружинники должны были разместиться вокруг домика, не привлекая к себе внимания. Распределяли красногвардейцев по сменам, чтобы патрули действовали круглые сутки — днем оберегали съезд, ночью следили, не подтягиваются ли карательные отряды, не собираются ли для нападения.