Прозвучало не очень жизнеутверждающе, но ради того, что избавиться от стрекозиных очков можно было и потерпеть.
— Итак, товарищ! — произнес, наконец, минут через двадцать Илья Ильич, у которого, от напряжения на лбу выступили капельки пота. — Смотрите в отверстие. Ну и как ваше зрение ведет себя сейчас? — с некоторой издевкой поинтересовался окулист.
— Сейчас плохо, — честно признался Вася, ощущая, как сжимаются его глазные яблоки.
— Этого и следовало ожидать, — удовлетворенно заметил Илья Ильич, наблюдая за высветившимися цифрами на экране монитора. — Все, как и прежде, голубчик. Без изменений.
Он уже собирался подняться с кресла, когда Вася его остановил.
— Вот! Заметил он. Выправилось.
Доктор снисходительно улыбнулся.
— Молодой человек. Мне некогда играть с вами в эти глупые игры. В коридоре масса пациентов, которым на самом деле нужна помощь. А вы надевайте очки и не морочьте мне голову. Всего доброго.
— Проверьте, — тоном, не терпящим возражений, произнес Вася и скрестил руки на груди, дав понять, что покидать кабинет он не собирается.
— Был бы я помоложе, — пробурчал доктор. — Выгнал бы взашей. А лучше сторговал бы с вас ящик шампанского за эту нелепую выходку…
— Я принесу вам ящик шампанского, или кефира, или чего вы там пьете, если вы сейчас запустите ваш прибор еще раз и не увидите, что зрение выправилось.
— Бред! Глупый мальчишка.
Илья Ильич не без труда нащупал своей высушенной временем ладонью мышь и стал водить курсором по экрану, изредка щелкая кнопками. Наконец, запустил программу во второй раз, она выдала результат. Уставившись в монитор, окулист нахмурил брови. Затем снял такие же стрекозиные, как у Васи до недавнего времени, очки и протер их извлеченным из кармана замусоленным платком. Снова надел.
— Немыслимо! — выдал врач. — Опять программа глючит. Маша! Мария! Тут что-то с программой…
— Я не программист! — выдала медсестра из соседнего помещения.
— Еще раз. Проверим еще раз, — затараторил окулист.
— «Держись!» — предупредил Тео. И глаза Васи снова как будто сжали невидимые пальцы.
— Ну вот! — радостно заметил Илья Ильич через пять минут, когда на экране высветились новые данные.
— А теперь снова хорошо вижу! — заметил Вася, искренне наслаждаясь процессом.
На этот раз без препирательств доктор запустил программу в четвертый раз. Потом снова и снова. Каждый раз результат менялся на противоположный. Илья Ильич был злой и бледный. Вася невозмутимый, хотя про себя катался от смеха. Вообще-то смеяться над пожилыми не то, чтобы правильно, но из-за этого самого ретрограда Вася все свое детство проходил в ужасных окулярах с толстенной пластиковой оправой, за то получил от сверстников массу прозвищ, самым безобидным из которых было «четырехглазый». А еще массу тумаков всех видов.
— Ну так что? — заметил Вася после очередного скачка показателей. — С вас ящик шампанского?
— Пошел вон! — зарычал окончательно потерявший самообладание врач. — И чтоб ноги твоей.
— А маме что сказать? — поинтересовался Вася, которого нисколько не тронул враждебный тон обыкновенно не в меру интеллигентного доктора.
— Скажи, что я вышел на пенсию, — зашипел Илья Ильич тяжело дыша.
Вася пожал плечами и встал со стула.
— Всего доброго!
Голова от всех этих внутренних трансформаций гудела, но ощущение триумфа переполняло Васину душу. Ради этого сладкого чувства можно было и потерпеть.
— Что сказал Илья Ильич? — мама подскочила к Васе, едва тот вышел из кабинета.
— Сказал, что современные линзы не так уж и плохи, — соврал Вася. — Можно пользоваться.
— Странно! — засомневалась мама. — Мне по телефону он говорил обратное.
— Совсем плох стал наш Илья Ильич, — пожал плечами Вася. — Слышала бы ты, что он там нес. Ящик шампанского с меня требовал. Представляешь?
— Да ну? — не поверила мама. — А так и не скажешь…
Илья Ильич Загорский всегда относил себя к числу тех врачей, которых можно отправить на пенсию только в гробу. Но сейчас, впервые за свою долгую карьеру, ему захотелось оказаться дома в кресле качалке с котом на коленях.
«А может и вправду пора заканчивать?» — подумал он. А вслух произнес:
— Мария, принеси мне валокордину. Сердце пошаливает.
Стойко выслушав на протяжении всего пути домой мамины причитания относительно того, как быстро летит время, как сдал в последние годы Илья Ильич и как же не идет сыну его новый ежик, Вася заботливо выгрузил маму на их личной жилплощади и направился в университет.