Часть 2. Глава 4
Во сколько начнется баталия, я не знал, но шумящие жители Страны Типочков сами разбудили меня своими дудками и барабанами. Открыв глаза и выглянув в окно, я увидел невероятно разношёрстную толпу людей, направляющихся к стадиону. Одеты они были настолько разноцветно, что даже карнавал в Рио-де-Жанейро по сравнению с ними казался собранием сереньких мышек. Значит, и мне пора. Так как шёл я не на лекцию, опаздывать было нельзя. Тело просило душа, джакузи, халата и кофейка, но получило лишь умывание лица, шорты и майку. Выйдя из дома, я присоединился к ликующей толпе и направился к стадиону. Чувствовал я себя как на майской демонстрации, хоть никогда там и не был. В тесноте, да не в обиде. У входа на стадион я и болельщики разделились: они направились на трибуны, а я в помещение, которое артисты называют гримеркой, а спортсмены - раздевалкой. Да, я действительно чувствовал себя в это время смесью спортсмена и артиста. Думаю, каждый спортсмен, который выходит из тренировочного зала и выступает на людях - немного артист, а артистам нередко на сцене требуются спортивные навыки. Об этих абстрактных материях теоретизировал я, пытаясь отвлечься от предсказывания того, что будет в битве. Неизвестность всегда рисует самые неприятные картинки, поэтому я с нетерпением ждал начала, а дальше - будь что будет. Представьте себе моё удивление, когда мне выдали меч. Да уж, кровожадные фантазии у Петровича. Наконец, мои мучения закончились, ведь участникам объявили о выходе на арену. Я шёл по длинному темному коридору в полной тишине, а когда коридор закончился, меня ослепил яркий свет и оглушил шум трибун. Я чувствовал, как огромное количество глаз устремилось на меня. То же, видимо, ощущали мои соперники. Болельщики изучали нас, решая, за кого им болеть. В этой ситуации я точно знал только одно: за меня болеют как минимум два человека - Гоги и Тамара. Уже немало. На середину сцены царственно вышел Петрович. Его, соответственно, и приветствовали по-королевски. Он не отказал себе в удовольствии прочувствовать любовь публики, вежливо раскланиваясь зрителям и махая им рукой. Пётр I носил всё тот же фрак и всё тот же чуб на голове. Не у каждого президента хватит столько смелости и самоиронии. - Здравствуй, народ Страны Типочков, - пафосно начал он. - Сегодня начинается очередной Турнир, который вы так ждали. Признаюсь, я ждал его не меньше вашего. Мы с моими коллегами сделали немало работы и выкурили очень много косяков, прежде чем придумали все этапы этого грандиозного зрелища. Мне кажется, у нас получилось. Сегодня нас ожидает 1/16 финала. Как во рту у человека находятся 32 зуба, так на сцене сегодня стоят 32 участника. Меня, если хотите, можете считать зубом мудрости - скоро я должен буду удалиться (зрители шутку заценили). А пока ещё немного ля-ля. Страна наша, конечно, мирная и дружелюбная, но я вспомнил, что не зря наша арена называется Колизяум, поэтому решил добавить немного трэша в наши состязания. Сегодня наши типочки почувствуют себя настоящими римскими гладиаторами в кровавой бане. У них похолодеют жилы, а вы попытаетесь согреть их теплом своих аплодисментов. Посмотрим, кто кого. После этих слов на арене появились 32 прозрачных клетки, в которых завели участников, в том числе и меня. Да, ничего себе страна свободы! - Прежде чем начнется битва, я хочу зажечь символ нашего Турнира - огромный косяк, - продолжал Петрович. На сцену внесли действительно огромный косяк, размером с автомобиль. Петрович зажёг его, и из косяка вылетел мощный фейерверк. Как я понимаю, это нечто подобное Олимпийскому огню. После официальной церемонии, Петрович позвал своих помощников. Их вместе с президентом тоже было 32. Они достали из карманов маленькие пяточки, забили их, затянулись и начали видеть глюки. Вскоре эти глюки стали видеть и все болельщики. В конце концов, галлюцинации забрались в наши клетки. Не могу этого объяснить, но глюки материализовались. Я оказался в тесной клетке один на один с драконом величиной с человека. Надо сказать, что я с детства боюсь драконов, динозавров, крокодилов и прочих огромных рептилий. При чём боюсь я не только настоящих, что, в целом, нормально, но и выдуманных. Например, в детстве очень боялся крокодила Гену и того крокодила с сыновья из «Мойдодыра». Меня особо не пугали фильмы типа «Зеркала» или «Пила», но «Парк Юрского Периода» и «Годзилла» одними своими постерами приводили в ужас. Мой соперник выглядел скорее нелепо, чем страшно: маленькие ножки, ручки и крылышки, большой, почти пивной, живот, зелёная кожа и пар, идущий из ноздрей, но внешний вид не отгонял, а только усиливал страх. Я было вспомнил, что у меня есть меч, но как только этот дракон взлетел, я совсем потерялся и уткнулся в угол клетки. Монстр надвигался на меня, а я одной рукой закрыл лицо, а руку с мечом поднял над собой. Секунда-две, чувствую, на меня что-то капает. Открываю глаза, вижу, что на моём мече висит проткнутый дракон, а из его живота капает кровь, но какая-то слишком плотная и липкая. Попробовал на вкус - так это же малиновое варенье! Да и из брюха рептилии торчали не мерзкие внутренние органы, а плюш - изделие, из которого делают детские игрушки. Внезапно глюк испарился, а меня объявили победителем, причём, самого первого. Хотя я сражался, как Чарли Чаплин в фильме про боксёра, меня это очень порадовало. Зрители бурно приветствовали, и я направился на трибуны, ведь себя уже показал и хотел других посмотреть. У других бойцов тоже имелись гладиаторские орудия: мечи, копья, трезубцы и щиты. Соперники им достались не менее странные, чем мне: пауки, стоматологи, клоуны, бородачи и прочие творения человеческого глюка. Вместо крови на пол лились различные варенья, соки, морсы, компоты и кетчупы. Странно было, по какому принципу доставались нам оппоненты. Нельзя же всё-таки сравнивать дракона и бородача. Но проанализировав всех противников и слова Петровича о ледяных жилах, я пришёл-таки к общему знаменателю - мы сражались со своими фобиями. Тем приятнее победить не кого-нибудь там, а собственный страх. Большинство имен победителей мне ни о чём не говорили. Какие-то Губа Вмарле, Иван Ставрижкин (потом я припомнил, что это русский, о котором говорил Гоги), Валери, но одно имя просто ошарашило меня - Майк ван Дайк. Я внимательно следил за ним после боя, отыскал глазами место на трибунах, где он сел, и направился туда. Да, это был тот самый Майк ван Дайк, с которым я переписывался! Он тоже узнал меня. После небольшого ступора, вызванного неожиданностью, я лукаво спросил: - Майк, ты реально боишься клоунов? Он смутился, ведь признаться в своём, в данном случае, нелепом, страхе порой труднее, чем победить его. Тем не менее, он ответил: - Да, а что? Они же такие противные. Их волосы рыжие, как Геенна огненная, лица бледные, как у мертвецов, а губы будто окровавленные. Я готовился дальше подкалывать Майка, но он парировал первый: - А ты динозавров боишься? Их же вообще не существует. Тут уж я замялся. - Ну, да, - вяло ответил я. - Смотри, Годзилла! - Где? Он покатился со смеха. Тогда я скривил рожицу и сказал, что на арену сейчас выйдет клоун Карандаш. Ничья. Затем мы долго вспоминали прошлое, пока последний участник не отрезал бороду своему бородачу (кстати, все сражались до последнего, даже потеряв надежду пройти дальше). Итак, 1/16 закончилась. Когда зрители начали расходиться по домам, Майк предложил мне дунуть. Я напомнил ему о своём обещании, а он посмотрел на меня, как на зануду, и ушёл дуть со своими голландскими друзьями. Я же, переполненный радостью победы, пошёл домой, надеясь покупаться в джакузи.