енд. У нас даже есть такая формула: K = V умножить на n, умножить на S и поделить на Z. V - это объем буля, n - количество тяг, S - состояние во время курения, а Z - завтрашнее. К - это итоговый кайф. Как и у всяких алхимиков, у нас была своя идея-фикс, и эта идея - Эликсир счастья. Мы мечтали нахимичить такую смесь, после которой человека не просто накрывала волна эйфории, а на всю жизнь осталось бы ощущение счастья! Вот какая грёза. Возможно, сейчас я курну что-то близкое к эликсиру. Я долго и с удовольствием готовил курительную смесь. С точностью до миллиграмма я исполнял предписания Майка. Вот так, вся моя любовь к новому и старательность уходили на пустое, никому, кроме меня не нужное, дело. Но мне в тот момент было все равно. Я предвкушал улёт. Ах, как я улетел. При том, что объем смятой бутылки и количество тяг - величины постоянные - константа, - кайф при вдыхании переполнял через край. Надо будет завтра позвонить коллеге и сказать, чтоб этот рецепт он поместил на верхнюю строчку нашей таблицы. Это была последняя конкретная мысль перед тем, как сознание начало отражать мир исключительно образно. Такое 3-D и аватару не снилось. Передо мной оживали образы из Властелина Колец, Волшебника Изумрудного Города и другой фантастики, причём образы исключительно положительные. Эльфини танцевали с гномами, маги устраивали лазер и файер-шоу, деревья на улице превращались в энтов и шли разрушать Верховную Раду. Вечер бесподобен! В наших научных экспериментах мы добились многого. Во-первых, после потребления у нас не краснели глаза, а, во-вторых, не было того дебильного смеха «гы-гы-гы», из-за которого можно запросто спалиться. Мы гордились этими инновациями. Каково же было моё разочарование утром, когда всё обломилось. Глаза у меня покраснели, руки тряслись, голова болела, лоб был горячим, щёки холодными, а нос мокрым, как у собаки. Меня одновременно тошнило и пробивало на хавку, бросало в жар и холод. Долгое время я просто не мог встать с кровати. Какой-то идиот позвонил мне и послал на пару. Я тоже послал его на, но не на пару. Заявления о том, что информатик лютует, на меня никак не действовали. Если у вас болит все тело и паскудно на душе, никакое исключение из университета вас не испугает. А если испугает, значит, недостаточно болит. Итогом моих многочасовых мук стало решение вычеркнуть этот рецепт не просто из списка удачных, а вообще из перечня существующих, забыв о нем, как о страшном сне. На следующий день я попытался начать светлую жизнь без наркотиков. Пошёл на пары. Секунды тянулись как минуты, минуты - как часы. В итоге меня хватило только на одну лекцию, затем я ушёл. Кто вообще начинает новую жизнь с университета? Есть же гораздо более приятные вещи. Например, музыка. В моём телефоне закачаны Каста, Гуф, АК-47, Ноггано и тому подобное. Врубил пару песен и тут же захотел курнуть. Кумарное настроение музыки нагоняло дрёму. Без коробка такое слушать почти невозможно. Я не меломан, других вариантов у меня не было. Вдруг я увидел у мамы диск Петра Чайковского. Конечно же, только классическая музыка может пробудить к новой, правильной жизни. Я включил мастера, послушал несколько минут и понял, что между Гуфом и Чайковским не такая уж и большая разница - и то, и другое навевает сон. Потерпев поражение в музыке, я решил использовать самое важное из искусств - кино. До этого мне нравились только «Укуренные», «Гарольд и Кумар» и «Полный улёт». Из мультипликации можно назвать «Приключения Петрика Пяточкина» и «Ёжик в тумане». Но начать смотреть хорошее кино никогда не поздно. Я слышал, что много хорошего и полезного есть в советских фильмах, но боялся заснуть, поэтому решил посмотреть что-то самое прогрессивное. На полке у меня завалялось несколько киноработ, из которых самой подходящей мне показалась «Меланхолия». Всё прочее - голливудские однодневки, а здесь, как мне показалось, ни намека на гламур. Надо сказать, «Меланхолию» я досмотрел до конца. Это единственное хорошее, что я могу сказать о фильме. Он поделен на две части, между которыми нет никакой связи. Люди настолько мало говорят, что кино можно было назвать немым. На что был потрачен бюджет - непонятно. Скорее всего, режиссер этого фильма и большинство актеров - мои коллеги. У меня тоже такие ступоры бывают. Не хочу обижать поклонников арт-хауса, может, я сам до него не дорос. Как бы там ни было, мой роман с кино не сложился. Оставалось самое страшное - литература. В библиотеку я не заходил со школьных лет. Подходящей книжки в моём доме не оказалось, поэтому пришлось посетить это невеселое место. В библиотеке царила полнейшая тишина. Слышно было, как переворачивают страницы, кашляют и протирают очки. Становилось страшно. Книг здесь так много, что хватило бы человеку на десять жизни, при условии, что он ничем, кроме чтения, все это время заниматься не будет. Я подошел к молодой, но старящей себя серой одеждой, шалью, очками и толстой книгой в руках, библиотекарше и спросил её: - Что у Вас есть почитать? Вопрос, конечно же, идиотский, но атмосфера библиотеки угнетало мой мозг, и ничего умнее в этом месте придумать я не мог. - Есть, - ответила она в манере капитана Очевидность, - а что Вы хотите прочесть? - Книгу, - продолжил я фестиваль само-собой разумеющихся вещей. - Какую? - спросила она с лёгким-лёгким раздражением. А вот этот вопрос поставил меня в тупик. Возможно, люди так редко ходят в библиотеку, потому что там они чувствуют себя такими же дураками, как я в тот момент. Я мог бы попросить у неё что-то мне посоветовать, но эта хорошая мысля пришла опосля. А тогда я начал перебирать книжки со школьной программы, которые перемешались у меня в голове. Когда молчать стало неудобно, я выпалил: - Мастер и Маргаринчик. Сказать, что она оторопела - ничего не сказать, но более подходящее матерное слово я не употреблю. Библиотека всё же. - Может, Мастер и Магарыч, - уточнил я. Она сглотнула. Я решил оставить Мастера и припомнить других героев: - Остап Блендер. Точно, Остап Блендер! Библиотекарша ахнула. Она моего восторга не разделяла. Значит, Блендера звали не Остап. Может, Остолопом. Внутри себя я долго кощунствовал над мировой литературой, пока не понял, что ни одного названия я точно не помню. Это плохо. Стоило учиться полжизни, чтоб не запомнить ничего?! Давно я не насиловал так свою память, пока не всплыл в моём сознании сюжет какой-то книги. Я уцепился за него, как за соломинку, и выдал библиотекарше: - У Вас есть книга, где один мужик взял топор... -Прест..., - начала она, но я не дал ей договорить. - ... И пошёл прыгать под поезд. А там был бал. На балу поругались два других мужика и стали стреляться на дуэли. Какая-то Наташа с Ростова там была. - Вой... - ... И поручик Ржевский. Он ещё ей сказал: «Хотите подержать мой...» Так, я впервые в своей жизни матернулся в библиотеке. Если б можно было вернуть время назад, я бы заклеил себе рот скотчем. К сожалению, это возможно, и меня с позором выгнали из библиотеки. Честно, я не ожидал от этой скромной и порядочной девушки такой агрессии в свой адрес. Что ж, заслужил. Чтеца из меня не вышло. Решил попробовать спорт. В здоровом теле, как говориться, здоровый глюк, то есть, дух. Спортом, как и чтением, я не занимался со школьной скамьи, поэтому знал, что будет трудно. Но чтоб настолько! После минимальной зарядки у меня болели все мышцы (если мои воробьиные крылышки можно так назвать). Да уж, запустил я себя. Несколько дней я пытался взбодрить свой вялый, атрофированный организм, но безрезультатно. Атлетизм - явно не мой конек. Ни наука, ни искусство, ни работа, ни спорт не в состоянии вывести меня из этого плачевного состояния. Идея о том, что «Незнайка ищет друзей» провалилась, не успев зародиться. Для дружбы, хотя б самой поверхностной, нужны хоть какие-то общие интересы, а, чем я интересуюсь, кроме запрещенных веществ? Со мной не о чем разговаривать. То же и с любовью, которая, как я слышал, иногда вырывала людей из самой ужасающей бездны. По своему обыкновению, я нашел самое парадоксальное и неправдоподобное объяснение сложившейся ситуации - я просто неправильно бросил. Так бросить, что чуть коньки не отбросить - это не дело. Надо так, чтоб последний косяк вспоминать потом с той же ностальгией, как, например, последний звонок. А о том случае даже вспоминать страшно. После нормального финального глюковылавливания, мне казалось, во мне что-то переклинит, и я смогу создать нечто такое, чего не видел мир и стать успешным человеком. Представляю себе: сижу я в старинном замке в кресле качалке возле камина, вокруг меня резвятся мои внуки и внучки. Они мной гордятся и с любопытством спрашивают: «Дедушка, а как тебе это удалось?» Я лукаво улыбаюсь, беру одного внука на руки и отвечаю: - Дети мои, дело в том, что, когда я забил последний в своей жизни косяк, мне пришло озарение. Чёрт возьми, я совсем пришибленный, если буду о таком внукам рассказывать. Другое дело репортёры. Спрашивают они меня «А как Вы заработали свой первый миллион?», ожидая, видимо, банальных баек о годах упорного труда, а я им: - Когда я забил последний в своей жизни косяк, мне пришло озарение. После этого я открыл свой бизнес (или что-то написал, нарисовал, снял, сочинил, изобрёл - я ещё не придумал). Журналисты не верят своим ушам и переспрашивают: - А как же годы кропотливого труда, падения, взлёты? - Какие годы? Для того чтоб обернуть траву в бумагу и поджечь её нужно несколько минут. Они благодарны мне