Во дворе он кинул его помиравшим от любопытства малышам:
— Нате вам ваш кнут!
Андрейка и Андрюшка, рассмотрев кнут и убедившись в бессовестном обмане, схватили его и куда-то понесли, скорее всего показывать Алхимику, чтобы тот успокоился и больше не волновался. Хозяин медведя отправился в больницу, и порядок во дворе, благодаря Васе, был восстановлен.
А сам Вася опять скромно сел на скамейку.
Пусть Толик убедится, что Вася, несмотря ни на какие конфликты и разногласия, не покладая рук продолжает выполнять по мере сил свои тяжелые обязанности и не ожидает ни почестей, ни наград!..
Окно в Толиковой квартире было раскрыто, там время от времени мелькали чьи-то головы, только не разобрать чьи. Может быть, оттуда исподтишка подсматривали за Васей, и он принялся оглядывать двор, ища, что бы еще совершить полезного.
Вот во дворе появилась Маринкина мать с велосипедом и Маринкой. С ней вышла ее соседка тетя Оля, которая везла в коляске младенца, такого маленького, что во дворе никто даже не знал, как его зовут.
— Вася, — сказала Маринкина мать, — посмотри, пожалуйста, за Маринкой, хорошо?
Вася согласился и поманил пальцем Маринку, которая хоть и с недоверием на него посматривала, но все-таки медленно, по шажку, пошла.
— И за моей колясочкой, Вася, посмотри! — сказала тетя Оля. — Я ее вот тут поставлю, я — в магазин, скоро вернусь!
— Давайте-давайте! — радушно восклицал Вася, косясь на Толиково окно. — Чего там! Не стесняйтесь!
Тетя Оля пошла в магазин, а Маринкина мать села на велосипед и укатила неизвестно куда. Конечно, лучше бы наоборот: Васе махнуть куда-нибудь на велосипеде, а Маринкина мать пусть сама смотрит за своей Маринкой, но ничего не поделаешь… Да и хлопот особенных не было. Маринка, привычная к разным нянькам, присела на корточки, достала из кармана какие-то черепки и начала раскладывать их на асфальте, тихонько сама с собой разговаривая. А безымянный младенец и вовсе не подавал никаких признаков жизни. Заглянув в коляску, Вася увидел, что он увлечен крайне трудным делом. У него были пастилка, вафля и конфета, и он поставил себе целью забрать все это сразу в руки. А так как своими крошечными пальчиками он мог взять только по одному предмету, то его положение было весьма затруднительным: зажмет в руки конфету и пастилку — вафля остается, схватит вафлю — конфета не захвачена! Судя по его сосредоточенному виду, он не собирался отступаться от этого занятия, пока не достигнет своей цели.
— У, жадюга! — сказал ему Вася и, чтобы выполнить поручение самым наилучшим образом, все внимание обратил на Маринку.
— Куд-да?! — орал он не хуже пастуха, которого видел летом в деревне. — Куд-да тебя понесло?! А ну — назад! Не подходи к луже! На землю не садись! Не ход-дить туда! Брось! Брось! Это — грязное!
Крики его разносились по всему двору и наверняка были слышны в кукольной больнице.
Маринка сперва послушно пыталась выполнять все эти команды, семеня на своих коротеньких ножках то в одну, то в другую сторону, но, вконец задерганная, надулась, отвернулась от Васи и, кажется, готовилась заплакать. Пришлось придумывать, чем бы ее развеселить.
Опять во двор выскочили Андрейка с Андрюшкой. Свои «кенгуровые» маски они переменили на «лошадиные», волокли за собой маленькую тележку на четырех колесиках, дико ржали: «Иго-го-го-го!»— и выделывали ногами всяческие выкрутасы.
— Маринка, хочешь покататься? — спросил Вася.
Маринка, все еще не глядя на Васю, быстро-быстро закивала.
— Эй, вы! Покатайте Маринку!
«Лошади», сделав круг по двору, подкатили свою тележку к Васе, Вася усадил туда Маринку, боязливо вцепившуюся в края, крикнул: «Давай!», «лошади» рванулись с места и поскакали так быстро, что колеса у тележки не поспевали вертеться. Они чуть не задавили Алхимика, который с веселым и независимым видом, неся безвредный кнут, шел на службу в кукольную больницу. Вот через него и можно передать бутылочные деньги! Но только Вася собрался его окликнуть, «лошади» так круто свернули за угол, что Маринка выпала из тележки, а «лошади» этого даже не заметили, уносясь во весь опор — с ржанием, грохотом тележки и топотом сандалий.
Вася подбежал к Маринке, она ничуть не пострадала и спокойно сидела на земле, поглядывая по сторонам, поднял ее, начал отряхивать, но тут увидел, что к оставленному младенцу уже подбирается с неизвестными целями какой-то чужой мальчишка. Вася погнался за ним с воплями:
— Я т-тебе дам! Ты чего подкрадываешься?
Но мальчишка улизнул, а пока Вася за ним гнался, Алхимик тоже ушел, но зато вернулись Андрейка с Андрюшкой. Они озирались, ища потерянную Маринку и панически крича:
— Маринка потерялась!
Увидев, что Маринка цела и невредима, они сразу успокоились, только Андрюшка выразил недовольство таким Маринкиным поведением:
— Прямо полоумная какая-то девчонка… То она в кино забывается, то теряется из тележки…
Андрейка добавил:
— Любит теряться!..
— Знаешь что, Андрейка? — неожиданно для себя сказал Вася. — Пойди сейчас к Толику, скажи: Вася хочет денег дать на больницу, когда приносить? Понял? Повтори!
— Понял. Когда, значит, приносить деньги, верно?
— Верно! Андрюшка пока в это время еще Маринку покатает!
Андрейка как был в маске, так и побежал выполнять Васино задание, Андрюшка опять посадил безропотную Маринку в тележку и медленно повез, поминутно оборачиваясь и спрашивая:
— Ты тут? А то я тебя знаю! Опять потеряться хочешь?
Андрюшка вернулся быстро, сильно чем-то смущенный.
— Ну, что?
— Да… не хочет!.. Они там с Алхимиком устраивают такую…
— А что он сказал?
— Да… говорит… не нужны! И еще… он тебя обозвал одним словом…
— Каким?
— Да… Я и говорить не хочу… а то еще обидишься…
— Говори, не бойся!
— Да на букву «к»…
Никакого подходящего обидного слова на букву «к» Вася припомнить не мог, и Андрюшка пришел ему на помощь:
— Ка…
— Ну?
— Пи…
— Дальше…
— Та…
— Лист! — радостно догадался Андрейка и тут же сделал в сторону такой громадный прыжок, что ему позавидовал бы любой настоящий кенгуру. За такую дерзость он рассчитывал заработать самое малое — по затылку, но, к его удивлению, Вася продолжал стоять, беспомощно опустив руки…
Даже таким сорванцам, как Андрейка с Андрюшкой, доступно чувство жалости, и Андрейка сказал:
— Вася, знаешь что? Кенгуру — ладно: они не могут ничего чистить, так?
— Так…
— И лошади не могут. А обезьяны? А обезьяны — могут! Это самое их любимое удовольствие! У нас и обезьянские маски есть! Наденем мы их, да и сотрем со стенок, что там эта мелкота накарябала!
— Ну, валяйте… — сказал Вася и, оставив Маринку с младенцем под присмотром Андрейки и Андрюшки, пошел домой, лег на диван и стал думать. Если все, что думал, записать, то получилась бы
Трогательная повесть о потерянном друге…По головокружительной дороге, среди неприступных гор и дремучих лесов мчался отряд таинственных всадников. Все они сидели на быстрых, как ветер, и белых, как снег, арабских скакунах. Длинные бурки свисали с их могучих плеч, а на головах красовались мохнатые папахи. Про оружие и говорить нечего: с ног до головы они были увешаны острыми саблями и кинжалами в сверкающей серебряной оправе, меткими пистолетами и особыми винтовками, которые могли стрелять бесчисленное число раз. Их суровые мужественные лица были покрыты почетными шрамами, полученными в яростных битвах с врагами. Впереди на самом красивом и умном коне ехал их командир, который, несмотря на свой совсем еще юный возраст, успел покрыть себя неувядаемой славой, благодаря отваге и непобедимости. На его суровом лице застыла мрачная улыбка, а твердая рука крепко сжимала рукоятку старинной булатной сабли. Старые рубаки больше всего на свете любили и уважали своего командира. Звали его Васей.