-Знаешь, тебе лучше поговорить об этом с ректором, - решил он, отдав подорожную и оставив одного.
«-Вот и закончилось хорошее ко мне отношение», - отметил я, так как подслушивающая наш разговор повариха тут же начала убирать сытные блюда назад, узнав, что у меня нет денег.
Ректор внимательно изучил мою подорожную, а примененный на пергамент конструкт вызвал синюю полосу по ее левому краю. Это, судя по раздосадованному хмыканью, являлось признаком его подлинности, после чего лысый дядька сказал, что деньги из царской казны в этом году еще не поступили.
-Жить будешь у Палыча, - подытожил он, после чего велел сходить к кладовщику и получить школьную форму.
Подсобка кладовщика находилась в подвале, так что в полумраке клетушки мне выдали целый ворох каких-то вещей, упаковав их при этом в большой и неудобный тюк. Ничего померить я не успел, так как мужчина с носом картошкой куда-то спешил и вытолкал меня поспешно в коридор. На вопрос о том, где мне найти Палыча, кладовщик посоветовал сходить на задний двор, а сам, в явно приподнятом настроении, куда-то поспешил уйти.
Таскаясь с перевязанным бечевкой тюком и в не по росту большом тулупе, я чуть снова не обессилил, пока нашел Палыча на боковой алее. Старик, в стеганном ватнике и кривовато надетой на голову шапке, оказался дворником и занимался тем, что расчищал двор старшей школы от снега. Заявив ему, что определен самим ректором к нему на постой, я удостоился долгого но рассеянного взгляда.
-Опять наверное в карты все продул, - отвернувшись, непонятно прошамкал старик, после чего взмахом руки велел следовать за собой.
Используемый дворником конструкт для уборки снега оказался неожиданно сложным. Я неотрывно шел за сгорбленной временем спиной, стараясь запомнить применяемую через каждые три шага технику. Очищенная от сугробов дорожка привела нас к одной из пристроек, из стены которой сбоку торчала едва коптящая труба.
Полутемное помещение имело отсыревшие стены и земляной пол. Жить в такой дыре мне совсем не хотелось, но особого выбора никто не спешил предоставлять. Расположившись в указанном углу, я активировал жар, придавая плохонькому полену в топке печки свойства высококачественного угля.
«-Ой блин», - запоздало сообразил я, так как использовать технику стихии Огня мне не полагалось.
Старик никак не отреагировал на мое самоуправство, сложив лежащие раньше на столе вещи в дальний угол.
«-Пронесло», - облегченно выдохнул я, продолжая вполглаза посматривать за дворником.
Подросшая температура едва не оказалась «смертельной» для прогнившей печки. Языки горячего пламени раскалили боковую стенку до белого цвета, норовя прожечь в дрянном металле дыру. Применив на автомате технику шлак, я изменил тугоплавкость металла и запоздало сообразил, что принялся чинить чужие вещи без спроса владельца.
Посмотрев на дверь, через которую несколько минут назад вышел старик, я немного помялся, после чего продолжил начатое. Для того, чтобы «отремонтировать» печь мне пришлось потратить не более четверти часа, после чего я смог еще больше поднять температуру в печи и не бояться, что она насквозь прогорит.
К вечеру, когда старик вернулся в свою сторожку, внутри было натоплено до сухого треска, а мокрые и плесневелые углы в помещении просохли. Дворник казалось не обратил на это никакого внимания, повесив на торчащий у входной двери гвоздь стеганную фуфайку. Невнятно буркнув слова пожелания спокойных снов, он устроился в своем углу и быстро заснул.
Я тоже успел устать к концу дня, занимаясь распаковкой и подгонкой под свою фигуру подсунутых кладовщиком вещей. Пальто, пара штанов, три рубашки с коротким рукавом, исподнее и летние штиблеты. Все оказалось разного размера и внушительную степень залеженности. У меня никогда не было таких красивых вещей, так что мысль о том, что кладовщик мне что-то не додал появились только на следующее утро.
Проснувшись и одев новую форму, я запоздало сообразил, что опять замерзну, если выйду в этом на улицу. Пришлось снять и пальто и кожаные штиблеты, накинув вместо них на ноги свои старые поршни а на плечи овчинный тулуп из сторожки привратника. Вкусные запахи еды разносились по двору старшей школы, но я пересилил себя и свернул к калитке. Мужчина в возрасте, тот же самый, что впустил меня накануне, сразу же открыл дверь, стоило постучаться в оконное стекло.
-Тулуп можешь оставить себе, - благодушно разрешил он, выслушав мою просьбу: - носи сколько надо, но только на территории школы. Овчина хорошей выделки, с позапрошлого года висит, тогда боярыч съезжал, оставил.