– Посмотри вверх!
Жак быстро вскарабкалась по стволу дуба. Вася задрал голову и тут же его по носу хлестнул конец веревочной лестницы.
– Добро пожаловать! – крикнула сверху Жаклин.
***
Когда хозяйка зажгла свечи, Вася рассмотрел обстановку в домике. Вместо стола – большое бревно. На нем – самовар и чашки. Вместо стульев – бревна поменьше. На окнах вместо занавесок – паутина. В углу – лежанка с толстым слоем соломы. На ней – самый настоящий лук с туго натянутой тетивой. Теперь мальчуган рассмотрел и саму хозяйку – юную разбойницу. Именно так он окрестил пятнистую рысь, одетую Робином Гудом, с торчащими из колчана за спиной стрелами. На вид девочка была ровесницей Васи, чуть повыше его ростом, но очень уж худенькая – кожа да кости.
Вася неожиданно понял, что ему нравится Жак. Нравятся ее взлохмаченная челка, кисточки на ушах, торчащие в стороны косички, смелый взгляд, темное пятнышко на щеке. Чтобы снова услышать ее голос, он спросил:
– Почему у тебя на щеке пятно?
– Это родимое, – ответила она и вздохнула, – У папы было такое же.
– Почему было? Где твой отец?
Жак не отвечала. Она вдруг погрустнела.
– Скажи ему, – попросил Анри. – А хочешь, расскажу я.
Жак встряхнулась, смахнула слезинки:
– Нет, я сама. Слушай, Вася.
Глава 4. Король чужой страны
Жаклин жила в тихой рыбацкой деревушке. Как и все деревенские дети, она рано, едва научившись стоять, ходить, говорить, начала работать, помогая родителям. Раз в неделю вместе с Францем, своим отцом, выходила в море ловить рыбу. Потом вместе с Жузеппой, матерью, продавала ее на рынке. Зарабатывали они неплохо, нужды не испытывали.
Однажды им с отцом попался такой большой улов, какого раньше привозить с моря не доводилось.
– Ну что же, – сказал Франц. – вернемся на берег, куплю тебе большой пряник.
– А маме платочек?
– Ну конечно. И часть рыбы продавать не будем. Сами съедим.
***
Вот и рынок. Франц, Жузеппа и Жаклин еле успели занять последнее свободное место.
– Ты сегодня будешь продавать рыбу с нами? – спросила Жаклин, видя, что отец, выгрузив товар, не собирается уходить.
Франц улыбнулся. Какая у него добрая улыбка. Лучшая в мире. Жаклин сразу стало весело, она захлопала в ладоши и рассмеялась. Мать потрепала ее по волосам.
Только они расположились, раздались звуки фанфар, на рыночную площадь выехала роскошная карета. Лакей соскочил с облучка, распахнул дверцу, из кареты вышел богато одетый волк.
– Папа, это кто? – спросила Жаклин.
– Друг нашего короля Эшелота I, король соседней страны Даниил.
Вслед за Даниилом из кареты выкатился сам Эшелот – добродушный толстяк. У него была абсолютно круглая, как колобок, физиономия с седыми усами и белой пушистой бородой. Его друг был значительно моложе, строен, красив. Пышные чёрные, залихватски закрученные усы, тросточка, нетерпеливо отбивающая такт по ноге, затянутой в узкий длинный сапог, надменный взгляд, в котором не читалось ни капли теплоты. Жаклин поймала этот взгляд красавца короля, холодный, жесткий, ни радости в нем, ни сострадания. «Как клинок кинжала, того самого, что висит у его пояса», – подумала Жаклин.
Тем временем, Эшелот размял короткие ножки и весело воскликнул:
– Ну-с, прогуляйтесь пока, мой друг. А я к канцлеру загляну, заодно тоже прогуляюсь, посмотрю, чем живет рынок в моей стране. Карета в Вашем распоряжении, мои лакеи – тоже. Эшелот сделал знак рукой, от его свиты отделились двое слуг и в почтительных позах застыли позади друга своего короля.
Даниил медленно, с брезгливой миной тронулся между торговых рядов. Слуги засеменили следом. Возле прилавка с румяными пирогами Даниил остановился, потянул носом воздух. Аромат был и впрямь знатный. Маленькая, чистенькая старушка-торговка протянула ему самый большой каравай с ягодной начинкой:
– Попробуйте, Ваше величество, вкусно, сладко, не пожалеете.
Даниил взял двумя пальцами пирог, словно это было отвратительное насекомое, лизнул, куснул:
– Кислятина и сухарь, словом, дрянь.
Надкусанный пирог полетел в старушку. Та стояла, недоуменно глядя на короля, из ее глаз капали слезы.
Жаклин закипела. Девочка сама не раз лакомилась выпечкой тетушки Лизы и сейчас прямо задыхалась от желания сказать грубияну что-нибудь обидное. Отец взял ее за руку и покачал головой. А мать шепнула:
– Тише, он идет сюда.
Даниил действительно направлялся к их прилавку.
– Что продаете?
– Рыбу, как видите, Ваше Величество, – сказал Франц.
Даниил почесал подбородок.