– Нет! – воскликнул Вася и стал пунцовым, как свекла. – Я не смогу…
– Дурашек, – вздохнул Анри. – Ну, тогда скажи о чем-нибудь постороннем, например, какая сегодня прекрасная погода.
– Ну, – успокоился Вася, – а потом?
– А потом все равно придется сказать, что Жаклин – красавица, такая же, как эти самые розы, что ты ей даришь, а может, и еще красивее… Станешь на одно колено… Помнишь, как в детстве перед Бэлой, когда мы спасли ее от Зовель?
– Но… Бэла – это просто Бэла. А Жак – это… это…
– Не Жак, а Жаклин, – сухо оборвал старший брат. – Жак – это пацаненок в юбке, а Жаклин – прекрасная принцесса, которая кое-кого свела с ума.
– Я не смогу, – выдохнул Вася.
– Тогда ты – знаешь кто? Трусливая тухлятина. Вот.
Старший брат демонстративно отвернулся. И это было невыносимо.
– Что? Кто я? – набычился Вася, сжав кулаки.
– Если не попытаешься признаться ей сейчас, то не сделаешь этого никогда. Понял? Так и останешься тухлой труслятиной… То есть трусливой тухлятиной.
– Ну… ладно, – сквозь зубы процедил Вася.
Но одно непредвиденное обстоятельство все-таки помешало ему это сделать.
***
Мэри гуляла в саду, когда вдруг увидела идущего по аллее взволнованного Васю. Мэри окликнула сына.
– Что с тобой, мой дружок? Кто-нибудь обидел?
– Нет, мама.
– С Анри не поладил?
– Нет, не в Анри дело.
Мэри внимательно посмотрела на сына и вдруг поняла.
– Ты влюбился, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.
Вася вздохнул, искоса посмотрел на доброе лицо Мэри:
– Догадалась?
– Да. Удачи тебе, Васенька.
Вася улыбнулся, будто камень свалился с души. Оказывается, все совсем просто. Подумаешь – цветы подарить. Раз – и готово. Вдруг раздался страшный грохот, будто где-то неподалеку выстрелила пушка.
– Вася, берегись, – крикнула Мэри и с силой оттолкнула его, так, что он упал.
– Мама, ты что…
Вася не договорил. Где-то совсем рядом снова громыхнуло, на этот раз оглушительно. Взрывной волной Мэри сбило с ног, отбросило в сторону. Мальчика запорошило взорванной землей. Когда Вася открыл глаза, стояла тишина. Жуткая тишина, какой не бывает на свете. Неподалеку лежала Мэри, неподвижно, в луже крови, неудобно подвернув руку, неестественно вывернув ногу.
– Мама! – закричал Вася и не услышал собственного крика.
Вокруг по-прежнему стояла жуткая тишина. А он все кричал, кричал и не слышал. Ни себя, ни Анри, который бежал к месту взрыва, размахивая длинными лапами и широко, как рыба, разевая рот. Не слышал он и Франсуа, который потеряв весь свой аристократизм, ползал в пыли рядом с женой, прижимал к груди ее голову, целовал в закрытые веки, в пульсирующую жилку на виске…
***
Мэри в полузабытьи лежала на кровати. Вася сидел рядом, держал ее за лапку. Слух уже вернулся к нему, и мальчик с тревогой прислушивался к тяжелому дыханию матери. Пришел доктор, жестом попросил мальчика выйти.
В коридоре уже стояли Анри и Франсуа. Вася бросился к ним. Старший брат крепко сжал Васино плечо, а Франсуа отвернулся. Вышел доктор. Мужчины окружили его.
– Как она? – спросил Франсуа, его голос дрожал.
Доктор медлил с ответом. Анри тронул его за локоть, доктор отпрянул.
– Ну же, – Анри попытался поймать взгляд доктора, но сделать это ему не удалось: доктор тщательно рассматривал носки своих туфель.
– Ни чем не смогу помочь, – наконец пробормотал он. – Ровным счетом, ни чем.
Он виновато взглянул на Франсуа:
– Медицина бессильна.
И быстро ретировался к выходу.
У Васи затряслись плечи. Анри обнял брата:
– Держись, дружок, ты же мужчина.
– Это… я… виноват, – стиснув зубы, стонал Вася. – Я… виноват…
И тут страшный вопль взорвал тишину, повторившись многократным эхом в глубине высоких залов:
– Мэри-и-и-и-и!…
Мальчики вбежали в комнату матери. Около кровати, упав на колени у изголовья жены, почти по-волчьи выл Франсуа. Мэри не дышала, ее лапка безжизненно свесилась с ложа, кудрявые волосы золотым облаком рассыпались по подушке и груди.
Анри и Вася тихо подошли. Вася хотел прикоснуться к челу матери, но Франсуа вскочил и больно ударил волчонка по лапе:
– Не трогай, – сквозь зубы процедил он…
– Почему?
– Убийца! – продолжал рычать Франсуа, наступая на него. – Она умерла из-за тебя!!!
– Что ты такое говоришь, отец! – вступился за брата Анри, но граф оттолкнул сына и нанес волчонку удар в челюсть.
Послышался деликатный стук в дверь, в проеме показалась довольная морда Зовель – гувернантка, конечно же, все видела, и не могла скрыть своих чувств.