Только-только Светочка окончила колледж, а сейчас сидела с остекленевшим взглядом, вцепившись в маленький железный ящик, в котором и хранилась наличность для зарплаты. Петровна, самолично пересчитав, раскладывала покупюрно в разные отделения и потом выдавала под роспись Светочке.
Светочка заходила в маленькую комнатушку кассы, закрывала за собой железную дверь и открывала малюсенькое окошечко за решеткой в коридор, где уже толпились работники. Работа у кассира была нервная и долго на ней бухгалтера не задерживались. Потому что за день выдачи зарплаты такого наслушивались, что потом решали, что учет, например, основных средств гораздо интереснее, чем работа с людьми.
Основные средства-то тебе не выскажут, что ты воровка, они стоят себе и все. Молчат. Даже когда их списывают по истечении срока эксплуатации. Срок вышел — списали и никаких тебе истерик, а за что меня списали, я еще ого-го или там, а как мне детей кормить, а вы, нахлебники чертовы, не будет. Списали, разобрали, поставили на учет, материалами, годными к использованию, а если таких не обнаружиться, так и все. Просто списали.
И вот Светочка сидела, вцепившись тоненькими, посиневшими от напряжения пальчиками в железный ящичек, а к ее тоненькой цыплячьей шейке был приставлен нож из столовой. И нож этот держала рука в мазуте и масле. Масло, тяжелыми черными каплями изредка падало на нарядную батистовую кофточку Светочки, купленную с первой зарплаты. От каждой капли Светочка вздрагивала и всхлипывала.
Все это ухватил взглядом Палыч на несколько секунд. Все молчали и не знали, как повлияет приход Палыча с отчетом на ситуацию.
Ситуация в лице мастера-ремонтника Радика накалялась.
— Уйди Палыч, — рявкнул Радик.
Когда-то он работал у Палыча, но потом перешел в другой цех, потому что решил, что Палыч ему мало смен ставит, коэффициент не такой, какой он должен по своей квалификации получать и другие мелкие причины.
Радик мужик был большой и как раз из тех, кто молчит и хорошо работает. Но иногда его колодило на какой-то ерунде и тут от него можно было ожидать что угодно.
Что угодно, но не такое, как сейчас. Радик мог прийти и тяжело обматерить или кулаком, так стукнуть по столу, что на нем вмятины оставались, или уж если совсем заколодило, то в челюсть, матерясь, заехать. Но чтобы так, ножом к девчонке, ни в чем не повинной… значит, непросто заколодило, а произошло черт знает что.
— Радик, — мягко сказал Палыч, — ты ж понимаешь, что я не могу уйти.
— Уйди, — тяжело посмотрел на него Радик. — Я тебе зла не желаю.
— Ну негоже девчонок под нож, — Палыч сделал микроскопический шажок в сторону Радика. — Ты ж понимаешь, что не они принимают решения. Что ты думаешь, Светочка тебя сократила?
— А пофиг мне! Все они дармоеды! Кто на заводе работает? Я работаю, другие работяги. А они тут на счетах щелкают и деньги наши загребают. Мало того что сократили, так еще и обсчитали!
— Загребают! — взорвалась Петровна, почувствовав поддержку Палыча. — Да у меня зарплата немногим больше чем твоя! И меня точно так же выкинут с работы, если найдут кого помоложе!
— Петровна, — Палыч с укором посмотрел на нее, — ты не кипятись. Ты ж баба умная, понимаешь, что, главное сейчас, спокойствие. Понимаешь?
— Понимаю, — трясущимися губами тихо сказала Петровна и упала на стул, как подкошенная.
— Радик, отпусти женщин, давай мы поговорим, — улыбнулся Палыч. — Ну не порти жизнь девочке. Смотри, лапищами своими измазал кофточку девочке. Поди на первую зарплату купила, — Палыч ласково посмотрел на Светочку, — а зарплата-то совсем копеечки у тебя? Да?
Светочка завороженно кивнула.
— И в штат, наверное, еще не взяли, — жалостливо вздохнул он. — Ну, ничего, сколько Петровна у нас испытательный срок? Три или два месяца?
— Два! — прошипела Петровна. — Отпусти девку, ирод! В милиц…
— Вот, значит, с завтрашнего дня, испытательный срок у Светланочки, — Палыч повысил голос и строго посмотрел на Петровну, — значит, срок испытательный закончится, и мы девочку на работу примем официально. Это ж надо какая девочка хорошая! Тебе ведь повезло с ней Петровна.
— Повезло, — всхлипнула Петровна. — Хорошая! Я ее в замы, — она опять всхлипнула и вытерла глаза, размазав тушь, — я ее в замы хотела готовить. Умненькая и ответственная!