Поднявшись к усадьбе, молодой человек закрутил головой в поисках «уазика» или, на худой конец, снегоходов. Вот тут же они стояли, у ворот, а УАЗ – во дворе… Черт! Удивленно щурясь от бьющего прямо в глаза солнца, Вожников осознал, что пришел вовсе не туда, куда надо бы. Не та оказалась усадебка! И забор не тот – частокол какой-то, и двор маленький, и дом – не дом, а избенка курная, почти по самую крышу в сугробе.
– Эй, мне, наверное, не сюда надо. Усадьба-то где?
– Она и есть, паря, – обгоняя, буркнул Антип. Обернулся. – Ты одежку-то свою где кинул?
– Теперь уж не помню… Да и вообще – трудно соображать, – честно признался Егор.
Антип махнул рукой:
– Ла-адно, сыщется что-нить. На заимке много чего есть. Жаль старика, похоронить бы, да некогда. Прав Иван Борисыч – уходить поскорей надо. Ждан – пленник – сказал, их сюда одноглазый весянин привел… полдюжины воев. Еще три дюжины – на Пашозерский погост пошли, думали нас там застать. Просчитались. А ведет их – Афанасий Конь, младшой воевода московский.
– Младшой воевода? – честно говоря, Вожников такого термина не припоминал, и от реконов раньше не слышал. – Боярин? Служилый человек?
– Точно – служилый, – Антип неожиданно расхохотался. – Нас словит – выслужится, дальше некуда. Пару деревенек Василий-князь ему, уж верно, пожалует.
Пару деревенек…
Егор еще хотел что-то спросить, да Антип не дал, опередил:
– Данило Борисыч бает, будто ты голыми руками – двоих. Правда ль?
– А чего ж неправда? – молодой человек рассеянно повел плечом. – Я ж боксер, хоть и бывший. Одному – джеб, апперкот – второму.
– Силе-о-он! Ладно, еще поговорим, паря.
«Сам ты паря!» – входя в курную избу, буркнул про себя Вожников. Пригнуться не успел – стукнулся лбом о низкую притолочину, выругался… Братья с Антипом засмеялись.
– А они тут пошуровали, – осматриваясь, задумчиво произнес Иван. – Эвон, все разбросано.
Младший, Данило, хохотнул в бороду:
– Серебришко искали, шпыни!
Егор слушал вполуха, пораженный неожиданно открывшейся ему картиной, точно сошедшей с полотен передвижников. Типичное житье-бытье угнетенных гнусным царским «прижимом» временнообязанных крестьян какой-нибудь Пустопорожней волости: минимум мебели – опрокинутый стол, сколоченный из тесаных досок, лавка, распахнутый настежь сундук. Все правильно, машинально отметил молодой человек, доски в старину только тесали, не пилили. И сундук такой – даже не старинный, древний.
– Да-а-а, – присев на лавку, с усмешкой протянул Иван. – Ну, что, Егорша, сыщешь тут свою одежонку? Хо! Лучше и не ищи – одевай, что есть.
Молодой человек так и сделал – а что, лучше голым ходить, в армяке да в лаптях? Ничуть не стесняясь, натянул на себя исподнее – узкие полотняные порты, нижнюю – тоже из полотна – рубаху, поверх нее накинул рубаху шерстяную, крашеную, похоже, дубовой корой… нет!
Конечно же, крапивой с квасцами!
Цвет такой характерный, буровато-зеленый. Это ж надо – и тут реконструкторы! Ну, кому другому придет в голову рубахи из грубой шерсти ткать да крапивой красить? Кстати, не такое уж и простое дело, весьма даже трудоемкое. Конечно, можно все заказать – есть в Москве магазинчики, на подобной продукции специализирующиеся – мечами торгуют, кольчугами да вот, одежонкой. Весь комплект русского ратника – служилого человека века четырнадцатого – запросто можно купить, что у реконов вовсе не возбранялось, однако и уважения не вызывало. Иное дело – ежели сам делал, сам ковал, сам красил – рецептов на специальных сайтах полно, да и в социальной сети «Вконтакте» групп немерено, в основном почему-то «римских» – всякие там легионы, варвары… Да тевтонцы еще. У них, впрочем, тоже рукодельцы уважались, а еще – те, кто по латыни говорить мог, а в случае Егора – на каком-нибудь средневековом русском говоре, они ведь сильно меж собой отличались, москвич от рязанца, смолянин от новгородца. Последние, кстати, к древнему языку ближе: «щ» не выговаривали, часто заменяя двойным «ш» – ишшо, пишша… или даже – пишта, «цокали» – цто? цево? зацем? согласные удваивали, гласные глотали… а, к примеру, рязанцы, наоборот – тянули: о-о-о… а-а-а-а… у-у-у… Егор за долгие вечера навострился на разных старинных диалектах болтать, мог, как рязанец или московит, мог – как новгородец. Вот и этих «чертей» понимал – их говор от современного языка не так уж и сильно отличался… может, кое-как научились, да и посчитали – сойдет, ладно… Вот опять! Надев армяк, Егор вскинул голову – что ж, это все ж реконструкторы, выходит? Очень похоже, что так. Кому еще в курной избенке жить надо, без телевизора, телефона, ноутбука? Ничего ведь тут такого не было, даже хоть какого-то инструмента – дрели, плоскогубцев, кусачек… Топора – и того… Хотя нет! Топор все-таки был: вон, в уголке валяется. Егор не поленился, поднял… и ахнул! Вот вам и топор – настоящая боевая секира! Изящная, между прочим, вещь, вполне приличной убойной силы – куда там сабле! Длинное прочное древко, серебристое – полукружьем – лезвие. И метать, при нужде, можно, и зверя дикого бить, и дровишки порубать на костер.