– Входи, гость, – переговорив с Сарминой, Хярг – низенький, широкоплечий – указал на маленькую избенку, притулившуюся на самом краю двора… скорей, даже – баню… да! Точно – баню, сейчас, в сумерках, темнеющую, словно оплывший сугроб.
– Серафима ждет тебя. И примет. Иди же.
Вежливо кивнув, молодой человек подошел к бане и, остановившись, осторожно стукнул в дверь.
– Войди, – послышался женский голос.
Егор вошел, низко склонившись, чтобы не удариться лбом.
– Вот сюда, сюда, к лавке…
Вожников, наконец, выпрямился, увидев в тусклом свете лучины высокую, одетую в длинное льняное платье девушку с большими, чуть вытянутыми к вискам глазами, темными, как южная ночь. Такие же темные волосы ее ниспадали на плечи, в лице было что-то восточное – быть, может, скулы или, скорее, глаза. Это, впрочем, не портило общее впечатление, скорей, придавало изюминку красоте девы.
– Я – Серафима.
– А я…
– Я знаю – Егор. Положи деньги на лавку, туда.
Молодой человек поспешно выполнил указанное, и волшбица выразила свое удовлетворение легким, едва заметным кивком.
– Сними полушубок, здесь тепло… Кинь на лавку… так… Рубаху тоже сними.
– Но… – несколько замялся Егор. – Я бы хотел…
– Я знаю, чего ты хочешь, – тонкие губы ведуньи тронула легкая улыбка. – Чувствую… Подойди ближе, встань на колени… так… теперь наклони голову. А вот теперь – пей! Не бойся, это просто квас, правда, сильно хмельной, ядреный. Пей, пей!
Молодой человек послушно исполнил все, почувствовав прикосновение нежных девичьих рук… ему вдруг почудилась песня… хотя нет, не почудилась – волшбица Серафима запела! Тихо, вполголоса, на непонятном языке – весянском? Мелодия казалась простой, а припев повторялся все чаще и чаше – речитативом:
– Конди, Хяндикан, Хирб! Конди! Хяндикан! Хирб!
«Конди – по-вепски – медведь», – вдруг всплыла мысль, а дальше… дальше Вожников словно погрузился в сон, легкий, этакую полудрему – спал, но все слышал. И чувствовал, как все сильнее начинает болеть голова. Сначала чуть покалывало виски, затем будто что-то ударило по лбу – и ядерной бомбой взорвался мозг!
– Конди! Хяндикан! Хирб!
– Медведь, Волк, Лось, – открыв глаза, машинально прошептал молодой человек. – Это что – боги древней веси?
Он лежал на лавке, на своем же подстеленном полушубке, рядом, у изголовья, сидела волшбица и… плакала.
Приподнявшись, Егор схватил ведунью за руку:
– Эй, эй, Серафима! Ты чего? Я что – обидел тебя? Сделал что-то не так?
– Я… я – не могу… Не могу войти в твою голову, не могу помочь… – рыдая, промолвила девушка. – А так не должно быть, нет! Ведь ты не чудовище, не злой оборотень, я чувствую.
– Уж точно – не оборотень, – сочувственно усмехнулся гость. – Что, совсем-совсем ничего не выходит?
– Да есть один способ, – успокоившись, Серафима задумчиво посмотрела на Вожникова и погладила его по груди. – Есть способ узнать… помочь… если ты… если ты захочешь – мы сольемся с тобой в одно.
– Как же? – быстро поцеловав волшбице руку, прошептал Егор. О, он уже догадался, к чему клонит колдунья… и был вовсе не прочь!
– Ты знаешь, о чем я…
– Да!
Не говоря больше ни слова, ведунья поднялась с лавки и без всякого жеманства сбросила с себя платье. Ее хрупкая юная фигурка со стройными бедрами и небольшой грудью поначалу показалась Вожникову чересчур худой и какой-то угловатой… впрочем, стоило кудеснице опуститься рядом…
Ах, эти глаза – черные и бездонные, в них, кажется, сияли искры, а тело оказалось гибким и безумно горячим. Как соскучился Егор по женской ласке – еще бы! Он и набросился на девчонку, как и положено изголодавшемуся мужику – притянул к себе, с жаром поцеловал в губы, и…
– Это слишком быстро, – с улыбкой призналась волшбица. – Я так ничего в тебе и не поняла.
– Эко дело! Попробуем еще раз, – погладив девушку по спине, лукаво улыбнулся гость. – Еще раз, и… еще… Ведь ты не против, верно?
Вместо ответа Серафима поцеловала Егора в губы. И молодой человек тут же отозвался на любовный позыв, притянул девчонку к себе, тиская, лаская пальцами грудь…
– Ты – чужой! – отпрянув, тихо промолвила Серафима. – Совсем-совсем чужой, из далекого далека.
– Но ты поможешь мне?
– То, что ты хотел – ты давно получил, – волшбица неожиданно улыбнулась. – Ведь так?
– Допустим, – неохотно признался Егор.
– Так чего же ты хочешь?
– Просто вернуться домой… – Вожников вздрогнул, увидев, как потемнели и без того темные глаза юной колдуньи. – Ну, что ты молчишь? Скажи же! Ты поможешь мне? Я вернусь домой? Ну! Говори же!