Свернув на лесную дорожку, Вожников сбавил скорость, но, тем не менее, примерно минут через двадцать «уазик» уже подкатывал к небольшой, огороженной новым забором, усадьбе, у распахнутых ворот которой стояли два снегохода и черный «Хантер».
– Ты туда, в ворота, и заезжай, это самое, – показал рукой Леха. – Сейчас Иваныч выбежит, сторож.
И в самом деле, из просторной бревенчатой избы с высоким, под затейливым навесом, крыльцом, навстречу машине выскочил седобородый старик в телогрейке и валенках. В руках старик держал ружье да и вообще, вид имел строгий… Правда, увидев Леху, тут же опустил ствол и широко улыбнулся:
– А, Лешенька! И Егор Ильич, вижу, с тобой. А мы вас еще раньше высматривали – а все нет, да нет. Вы проходите сразу в баньку – там ждут.
– Хорошо, – выходя из «уазика», бросил Егор. – Леха, пиво не забудь прихватить. И водку.
– Да не надо ничего, парни, – осклабился старик Иваныч. – Там есть уже все.
– Ну, тогда только свою водичку возьму, – Вожников полез обратно в машину. – А где у вас тут баня-то?
– А вон, мил человек, у реки. Как раз на бережку и будет. Там и прорубь есть – после парилки-то самое оно то.
Егор поспешно спрятал усмешку – вот уж, действительно, прорубь сейчас весьма кстати.
– Гоша, ты че там застрял? – оглянулся уже прилично отошедший по нахоженной в снегу тропке Леха.
Вожников махнул рукой:
– Да иду, иду уже. Полотенца-то взял?
– Обижаешь!
– Да говорю, есть там все, – подал голос Иваныч. – Хорошая у нас банька, по-черному.
Банька располагалась на крутом бережку, метрах в пяти от затянутой льдом и искрящимся на мартовском солнце снегом реки, тут же дымилась и прорубь, к которой вела синяя нахоженная тропинка – видать, в баньке-то частенько парились и в прорубь понырять любили.
– Ну, вот и славненько.
Потерев руки, Вожников обернулся, глянул назад – усадьба была надежно скрыта деревьями, такое впечатление, что здесь вообще одна только та баня – и все.
– А-а-а! Вот и гости. А мы заждались уже, – скрипнув дверью, выглянул из бани распаренный голый мужик лет пятидесяти в войлочной – для парилки – шапке с серпом и молотом. Крепкий, жилистый, но уже с заметным брюшком, он производил бы впечатление добродушного дедушки из отставных военных, если б не усыпанные наколками руки и плечи.
– Здравствуйте, Вадим Георгиевич, – наклонив голову, вежливо сказал Егор. – Извините за опоздание – дороги тут не московские.
– Да уж, не московские. – Встречающий махнул рукой. – Ну, заходите – чего на улице стоять. Сперва попаримся, а потом, за столом – и за дело. Рад тебя видеть, Егор… Это кто?
– Это со мной. Леха.
– С тобой так с тобой, ладно.
Глубоко посаженные, под кустистыми бровями, глаза Вадима Георгиевича сузились, так, что непонятно было, действительно ли он рад гостям или задумал что-то нехорошее. Мазнул, мазнул взглядом по кусточкам… Вожников, в баню заходя, обернулся, тоже туда посмотрел – увидел, как кусточки дернулись. Кто там сидел, интересно? Снайпер? Взвод автоматчиков? Молодой человек улыбнулся – вот ведь лезет в голову всякая хрень! Ну, при чем тут автоматчики-то?
Быстро раздевшись в просторном – не без изыска, но и без излишеств – предбаннике, гости вслед за Вадимом Георгиевичем подались в дышащую травяным жаром парилку, где на полке́ орудовал веником другой «авторитетный» человек, лет на десять старше первого – тощий, низенький, с лысой, обрамленной венчиком седых волос, головой.
– Эк вы тут, Федор Кузьмич, наподдавали!
– Ни-чо! – бодренько откликнулся «авторитет». – А ну, молодежь, давайте на полок. Что головы пригнули? Жарко?
– Да в самый раз, – ответил Егор.
Зашипела, испаряясь жаром, брошенная на камни вода. Мельницами замахали веники, распространяя вокруг духовитый березовый запах, унесся, осел на бархатно-черных от копоти стенах пар.
– Еще и дубовые веники есть, – похвастался Федор Кузьмич. – И эвкалиптовые. А ну-ка, Егор, поддай-ка парку!
Егор и рад стараться – наподдавал так, что все из парной выскочили, он один и остался, с остервенением охаживая себя веником по плечам… Потом выскочил и по снегу – в прорубь! Ах, вот это дело!
Долго, правда, не купался – скоренько забежал обратно.
Вадим Георгиевич, в парную заходя, обернулся:
– Ну, что? Еще заход, а?
– Не, я тут посижу, отдышусь немного, – помотал головой Егор.
– Отдышись, отдышись. Пиво, вон, пей или квас.
– Спасибо.
Молодой человек дождался, когда все скрылись в парной и, взяв прихваченную с собой бутылку, вылил на себя заряженную воду. Мельком глянув в висевшее на стене зеркало, машинально почесал родинку на левом плече – небольшую, в виде трилистника – и, перекрестившись, снова побежал к проруби. Так, с разбега, и бросился, не обращая внимания на зависшую над головой зеленовато-свинцовую тучу. И откуда она взялась-то? Вроде только что ясно было… и вдруг – на тебе, гром! Случается, конечно, гроза и в марте, – но очень и очень редко.