– Поклон передает уважаемейшему и светлейшему Берды-бею-сотнику от Осипа, Алима Карзаева человечка, – тихо пояснил Иван. – Мол, люди с ним – мы – выкуп за пленников привезли, так потолковать надо, может, сотник-то кого-нибудь и отпустит? Серебришка, мол, привезли изрядно, кто богат – дал, а тому, кто беден, всем миром собирали.
Выслушав, степняк что-то гортанно выкрикнул и, стегнув нагайкой коня, умчался. Остальные двое всадников так и остались маячить неподалеку.
– Стерегут, – ухмыльнулся Линь. – Ничо, сейчас гонец сотнику доложит.
И снова приходилось ждать, в Орде вообще не любили торопиться. Впрочем, на этот раз все сложилось прекрасно – гонец быстро вернулся и махнул рукой.
– Берды-бей-сотник рад будет нас видеть, – перетолмачил Осип Собачий Хвост. – Правда, не всех, а только главных. Ну, и меня – само собой.
– Что ж, – Егор нервно повел плечом. – Главных так главных. Линь, Иван, со мной пойдете, ну еще – ты, ты, и ты…
– И я! – запросился Федька.
Вожников окатил его хмурым взглядом:
– Без тебя управимся, Аника-воин. Видишь, не всех берут-то. Ну, что, все готовы?
Гонец вдруг что-то закричал, замахал руками.
– Чего он волнуется-то, Ваня? – быстро поинтересовался Егор.
Карбасов прислушался:
– Говорит, только семерых примет хозяин: главных, толмача – Алимова человечка, Осипа, значит…
– Хорошо, – покачав головой, Егор глянул на ватажников. – Кроме Линя с Иваном, они за главных сойдут, остальным – отставить.
– Егорий, – зашептал Федька. – Может, я за слугу сойду, а? Ведь сгожуся.
– При таком раскладе – сгодишься. Впрочем, и не только ты… Олешка, Рагунь, – вожак младшей ватаги махнул рукой другим парням. – Айда!
Осмотрев всех, гонец скривился и указал грязным пальцем на юношей: мол, лишние.
– Осип, скажи – это слуги. Мы ж не шпыни какие, как же нам без слуг? Кто сапоги разует-обует, напиться подаст?
– Ладно, – кивнул степняк. – Едем.
– Едем, едем… – усмехнулся Егор. – Кто едет, а кто-то идет.
Обернувшись, гонец что-то вновь бормотнул.
– Спрашивает, – пояснил Осип. – Где, мол, наши лошади? Удивлен очень.
– Скажи – лошадей неведомые люди угнали. Ночью, до каменной бабы еще. Чего он смеется-то?
– Говорит, ничего удивительного, там Ердимай-оглана кочевья, а тот – чистый разбойник, и хозяину его, сотнику Берды-бею, не друг.
– Понятно. Конкурент, значит.
Берды-бей-сотник оказался невысокого росточка мужчиной лет сорока, худым, но чрезвычайно жилистым и подвижным, с чрезвычайно смуглым, как у какого-нибудь сарацина, лицом и жестоким взглядом черных раскосых глаз, чем-то напоминающих самых экзотических жуков или букашек. Желтоватого цвета, с широкими продольными полосами халат его был подпоясан шелковым поясом, за который были заткнуты изрядных размеров кинжал и камча-плетка; голову сотника украшала лисья – несмотря на жару – шапка, на ногах синели мягкие сафьяновые башмаки-ичиги.
Сотник вышел из шатра не один, а в сопровождении слуг… или прихлебателей, или… да хоть и наложников, Вожникова сейчас как-то не очень интересовало, кто они там были, главное, ясно – эти жеманные волоокие мальчики в расписных шальварах явно не воины.
А вот тот – воин, это без всяких сомнений.
Егор покосился на возникшего слева от шатра высокого, в коротком халате и шальварах, человека с седой бородой и нехорошим взглядом. На боку его покачивалась привешенная к поясу тяжелая, в простых кожаных ножнах, сабля. Сразу видать – не для красоты сабелька, для дела.
Второй воин, помоложе, в ламмелярных – из мелких металлических пластинок – доспехах и шлеме – возник с правой стороны. Значит, не всех своих ратников отправил Бердбей отбивать почти угнанные стада, что паслись на заливных лугах – именно они и были целью старшей дружины. Захватить, дать пастухам бежать, пусть сотник немедленно пошлет воинов – наказать наглецов да отбить добычу.
Послал! Судя по условному знаку – трем дымам, – послал. Правда, как видно, не всех, ну, правильно – свою-то личную охрану оставил.
– Хотите выкупить рабов? – не приглашая гостей в шатер, по-русски, совершенно без всякого акцента, справился степняк. – Кого именно?
– Вот, – Егор живо вытащил список, прочел.
– Гм, гм, – почесал украшенный – а лучше сказать, обезображенный – редкой сивой бороденкой подбородок Берды-бей. – Этого – Парфена-златокузнеца – нету, я его одному купцу из Бельджамена-города продал – уж больно просил… – сотник пожевал что-то и плюнул на утоптанную траву тягучей коричневой слюной. – Женщин тоже никаких нет – продал.