Буххх!!!
В окружении вспенивших воду стрел снова плюхнулись в воду ядра – на этот раз ближе, и кормщик переложил рулевое весло – срезая изгиб реки, пошел ближе к берегу. Предупредил:
– Трави шкот, Федька!
Мерно пенили воду весла, ушкуйники гребли на износ, знали – кроме них самих их не спасет никто и ничто, никакое чудо. И вот именно это, все то, о чем только что столь отстраненно подумал Вожников – ладья, гребцы, погоня – и было по-настоящему реальным, а вот другое, другая жизнь – пилорамы, мерзавцы бухгалтеры, лесовозы – уже казалась какой-то далекой и нереальной. Да была ли она вообще, та жизнь?
– Мыс впереди! – обернувшись, обрадованно крикнул с кормы зорко высматривавший камни Линь. – Наши!
И в самом деле, из-за мыса навстречу ушкую выплыла точно такая же ладья – старшая дружина атамана Антипа Чугреева.
– Эгей! – привстав, еще издали закричал Егор. – Поворачивай! Поворачивай!
Суда встретились к борту борт, резко развернулись – в поднятых веслами брызгах плясало солнце.
– Вижу, – посмотрев назад, кивнул Антип. – Татарские корабли. Многонько их что-то.
– Ничего, уйдем, насады-то ордынские тяжелы, неповоротливы, – прищурившись, молодой человек взглянул в небо. – Солнце уже высоко. Уйти бы до ночи.
– Уйдем, – как-то слишком уж самоуверенно промолвил Чугреев. – Уйдем, нам вверх по реке как раз и надо. До ночи продержимся, а там… Ладно, давай – след в след.
Основная ладья, взмахнув, словно крыльями, веслами, полетела вперед, за ней, не отставая, бросился и ушкуй Егора. «Антилопа». «Антилопа-Гну». Молодой вожак очень надеялся на то, что узкое и стремительное суденышко полностью оправдает свое название.
И верно, хоть и пришлось сложить мачту – ветер стал порывистым, переменчивым, запросто мог опрокинуть корабль, – ватажники гребли как проклятые, и ордынский флот скоро отстал, маячил уже в полкилометре – даже стрелы не долетали. Правда, татарские пушки-тюфяки вякали, пусть так же бесполезно.
– А ведь уйдем! – Егор и сам взялся за весло с очередной сменой. – А, парни?
– Так будем грябать – сам черт не догонит! – засмеялся в ответ усевшийся на соседнюю банку Федька.
Даже солидные, много чего повидавшие на своем веку мужики – Линь с Иваном – и те улыбались: дело-то спорилось, хорошо шли! Да не шли – летели!
Вожников орудовал веслом старательно, ничуть не хуже других: пригодились навыки, полученные когда-то во время драккарингов с реконами, да и устроенные купцом Михайлой Острожцем сразу после покупки судов тренировки тоже не оказались лишними.
– Широка Кам-река, – Тимофей Гнилой Зуб растянулся на носу, отдыхая, только что греб как сумасшедший.
Посматривал по сторонам, нагнувшись, пробовал рукой воду.
– Широка, – поддержал кто-то из освобожденных пленников. – Пожалуй, и пошире Волги-Итиля будет.
– В этом месте, пожалуй, да, – согласился новоявленный ватажник. – И то нехорошо есть.
– Это отчего же нехорошо, Тимоша?
– Татарам есть, где развернуться. Могут в обхват пойти.
– Э-э, паря! Догонят ли? Эвон как отстали, плетутся.
– Думаете, у ордынцев только тяжелые насады и все? Мелкие юркие ладьи тоже имеются. Обычно к большим кораблям за кормою привязаны, – пояснив, Гнилой Зуб настороженно обернулся. – Сейчас они их, видя такое дело, отвяжут.
– С малыми-то мы управимся.
– Их много может быть. Как на старой собаке блох.
Тимофей сказал, как накаркал – не прошло и пяти минут, как за кормой «Антилопы» появились стремительные черные точки, издали похожие на жуков-водомерок. Точки быстро росли, приближались, вот уже видны стали и сидевшие там воины в кольчугах и плоских, блестящих на солнце, шлемах. Полетели стрелы, несколько ударили в корму, едва не поразив Кольшу.
– Пригни-ись! – закричал Егор. – Рули зигзагом.
Кормчий так и делал – ворочал веслом, командовал то левому, то правому борту… В результате таких вынужденных действий «Антилопа» явно снизила скорость, чего и добивались враги.
– Готовимся к схватке!
Вожников с явным удовольствием передал весло сменщику – устал, чего уж, все ж не так вынослив, как эти… средневековые люди. Натянул бахтерец, подумав, шлем надевать не стал, взглянул на быстро вооружившихся ушкуйников, скомандовал:
– Лучники-самострельщики на корму…
И тут же отменил команду:
– Впрочем, нет – с банок стреляйте. Тащите-ка сюда пушку!
Ватажники быстро перетащили орудие, не столь уж тяжелое, калибром, по прикидкам Вожникова, миллиметров двадцать пять – тридцать. Имелись на ладье и каленые каменные ядра, и зелье-порох, слава богу, сухое.
Примостив на корме ядра, Егор неожиданно усмехнулся: пушку-то поставили, а кто заряжать будет, стрелять? Раньше, еще под Нижним, пару раз, конечно, попробовали пальнуть, но это Антип делал – вот уж поистине на все руки мастер.