По широкому шоссе, опоясывающему товарную станцию. Сан Лоренцо, команда Сан Джованни наступала в боевом порядке: фланговые группы с обеих сторон прикрывали центр, возглавляемый капитаном команды Леоне. Десятка два ребятишек шли осторожно, осматриваясь по сторонам, именно так, как ходят по вражеской территории.
Едва увидев их, Пертика, заменявший капитана команды, послал Серджо на велосипеде за подкреплением. Казначей, Джиджино, Беппоне, Альфонсо, Карло и Джованна остались на месте, а Луиза, как только узнал#, что наступают санджованнианцы, моментально удрала.
— Без особого разрешения поле боя не покидать! — приказал Пертика тихим голосом, чтобы Нандо не услышал. — Джованна и Джиджино, уведите под каким-нибудь предлогом Нандо и охраняйте его! Все остальные, ко мне!
— Джованна одна может охранять Нандо, — запротестовал Джиджино, — а я остаюсь с вами!
— Делай, что тебе приказывают! Ты — трус, и от тебя всё равно нет никакой пользы.
Джиджино состроил обиженную гримасу.
— Что случилось? — спросил Нандо, ничего не подозревавший о происходящих событиях.
— К нам идут друзья, — сказала Джованна, взяв его за руку и стараясь затащить в ближайший подъезд. — Ты не возражаешь, если мы немного отойдём в сторонку, пока ребята не поговорят между собой?
Джиджино, оставшись с Пертикой, побелел от страха.
— Смотри, с ними Леоне, — взволнованно пробормотал мальчуган. — Он занял третье место по боксу среди юношей!
Леоне, которому исполнилось пятнадцать лет, действительно занимался в спортивной школе боксом, и все очень боялись его. Высокий, хладнокровный, как генерал во главе своего войска, он подступал к крохотной группе санлоренцианцев, выстроившихся посреди дороги. Когда санджованнианцы подошли совсем близко, Пертика спросил, следуя установленному обычаю:
— Война или мир?
Санджованнианцы с напускным равнодушием принялись окружать санлоренцианцев.
— Зависит от вас, — сказал Леоне, когда операция была закончена.
Пертика и остальные санлоренцианцы облегчённо вздохнули: они ожидали худшего, судя по тому, что санджованнианцы выступали в боевом порядке, хотя негласный устав, существовавший между командами, строго запрещал вооружённые вторжения в чужие кварталы.
— Итак, реванш состоится или нет? — спросил неожиданно Леоне. — Или вы признаёте себя слабцами?
— Мы не слабее других! — выпалил Казначей, но тут же сдержал себя; разговаривать так сейчас было неблагоразумно. Санджованнианцы захихикали, но Леоне сердито посмотрел на них, и они замолчали.
— Почему вы столько времени не приглашаете нас играть? Есть у вас мяч или нет? Теперь ваша очередь принести его…
Санлоренцианцы опустили головы.
— Короче говоря, есть у вас мяч или нет? — повторил с усмешкой Леоне. — И кстати, как насчёт площадки? Надеюсь, вы не собираетесь устраивать матч во дворе?! Мы уплатили восемьсот лир, чтобы пригласить вас играть на настоящем футбольном поле!
Для санджованнианцев, детей мелких коммерсантов, торговцев и служащих, достать деньги было значительно легче, чем для санлоренцианцев.
— Сдаётся мне, у них нет ни мяча, ни денег! — вызывающе сказал один из санджованнианцев. — Я всегда говорил, что они нищие…
Санлоренцианцев трясло от возмущения.
— Попробовал бы ты так сказать в присутствии Марко, — произнёс Пертика.
— Я твоего Марко уложу одним ударом! — воскликнул Леоне и, встав в позицию, замахал в воздухе. кулаками. Джя-джино, стоявший рядом, в испуге отскочил назад.
Джованна наблюдала за происходящим из подъезда и не переставала кусать себе губы.
— Дело плохо, — пробормотала она. Девочка не слышала, о чём говорили мальчишки, но жест Леоне не вызывал никаких сомнений.
— Кому плохо? — спросил Нандо.
— Нет, нет, всё в порядке! Я говорила о погоде. Надвигаются тучи…
Пертика, которым овладел страх, затаил дыхание. Леоне махал перед его носом, стараясь спровоцировать драку, но бороться вшестером против двадцати было безумием!
Леоне не унимался.
— В таком случае, чем же вы хотите играть: резиновой камерой или, может быть, тряпичным мячом? Нет, вам этот номер не пройдёт, несчастные оборванцы!
При слове «оборванцы» Беппоне, не понимавший напряжённости положения, выступил вперёд.
— Мы не оборванцы! — сказал он. — Деньги у нас были, и нет ничего позорного в том, что мы их истратили на пирожные, которыми угощали…
— Выходит, мы ошиблись, Леоне усмехнулся, а остальные санджованнианцы схватились за животы от смеха. — Вы, оказывается, господа, устраиваете приёмы! А для нас вы ничего не оставили? Господа, окажите нам честь: угостите и нас пирожными…