Такие дела. Скорее всего опереточная сцена, немало потрепавшая спортсменам нервы в ожидании мнимого гнева «лучшего друга советских физкультурников», была разыграна. И. В. Сталин, никогда и ничуть не интересовавшийся спортом, вдруг по поводу поражения команды его отпрыска; потревожил бы свой монарший отдых. Скорее всего то была попытка как-то воздействовать на футболистов посредством суеверного ужаса, внушаемого «гениальным вождем».
Как относились к «хозяину маленькому», к Василию Сталину? Как его воспринимали? Боялись, уважали, восхищались этим могущественным скоморохом? Точно не скажу, но что мне, честно признаюсь, по-человечески нравится, импонирует в ответах моих собеседников, когда я спросил их обо всем этом, так их цельность, неизменность сложившегося мнения, над которым не властна конъюнктура, даже опыт прожитых лет. А согласитесь, после того, что нам открылось за последние годы только о личной жизни кремлевского палача всех народов СССР, могло бы кого-то и поколебать, заставить слукавить, чуть подправляя свои оценки прошлые в угоду настроениям сегодняшним, нынешнему состоянию умов и душевных смятений. Но послушаем, послушаем моих собеседников.
Н. Пучков: Три года я наблюдал Василия Иосифовича Сталина, часто видел его на играх, установках. Ничего плохого о нем не помню, помню только хорошее. Он был похож на отца и в то же время я не находил в нем сходства с грузином. Невысокий, подвижный, с редковатыми пепельными волосами, он был, пожалуй, пижонист, лучше сказать, щеголеват — шинелька, сапожки, фуражка с высокой тульей. Да, да, вот именно щеголеват. Отличался большой эмоциональностью. По-моему был незлобив. Вообще-то надо отметить, он был ас, летчик-ас, показывал нам иногда на аэродроме, как летает. Он был ас и немножко... «керосин», это было, конечно. У Василия Сталина сложились тяжелые отношения с командованием и с министерством обороны. Но, строго говоря, я думаю, ему было не до командования округом. Со спортсменами вел себя по-дружески, заботился. Но закидоны, как говорится, конечно, случались, чего там... Вот, например, идет установка на очередную встречу. Сидит играющий тренер Бобров. Но начинает Василий Сталин. «Сегодня играем с Тарасовым, так. Давай запутаем его. Вперед выдвинем Виноградова, а Бабича — назад. Если ж Боброва назад, — Тарас все равно не поверит, так?» Бобров уставился в пространство, все молчат. Тогда Василии Сталин посмотрит вокруг, обведет каждого глазами, потом к Всеволоду: "Что, хреновину нагородил, да? Ну, тогда давай ты».
Или вот еще пример. В те времена многие футболисты и хоккеисты увлекались голубями, гоняли голубей. Например, известный судья Иван Широков, заядлым голубятником слыл Петр Дементьев, по слухам, щедро отдавался этому увлечению вплоть до последнего времени Константин Иванович Бесков. И вот однажды Василий Сталин предложил завести голубей у него на даче. Ему объяснили, что, мол, голуби не живут в лесу, среди деревьев, им нужен ориентир, ну и так далее. А он и говорит: «А мы давайте покрасим крышу в белый цвет и нарисуем на ней красный крест...» Вот такие несуразности. Возможно, кто-то от него и пострадал, не знаю, но спортсмены всегда были довольны.
В. Шувалов; Василий Иосифович Сталин держался со спортсменами просто, приходил всегда в раздевалку, здоровался за руку, присутствовал на всех матчах, стоял, бывало, у входа на поле или на лед, постукивал сапожками нога об ногу. Повторяю, с хоккеистами и другими спортсменами он держался с приятцей, показывал свою заботу о них. Правда, вспоминается мне неприятный случай с нашим тренером Матвеем Иосифовичем Гольдиным. Василий Сталин отстранил его буквально накануне того трагического отлета ребят с Центрального аэродрома Москвы. Чем-то он ему не угодил. Этот случай я запомнил.