Каждый лорд изначально подчиняется королю. Но система вассалитета позволяет объединяться с другими лордами, чей титул выше и значимее.
Но самое главное - что это даст мне. Соглашайся, граф. Скоро обо мне будет говорить все королевство. Я в шаге от триумфа.
- Ваша щедрость безгранична, Ваша Светлость. - поднявшись, склонился граф. И больше в его глазах не было страха. - Я готов принести вам вассальную клятву.
Люди за столом уже не знали, как реагировать. Ориентируясь на графа, они немного приободрились, но с опаской смотреть на меня все равно не перестали. Закончив ужин, мы подписали договор, согласно которому я становлюсь сюзереном Аймена с правами лорда. Гости еще восседали за столом, продолжая празднование сразу нескольких событий, а мы с графом в присутствии мало понимающего происходящее Великого герцога стали обсуждать предстоящие дела. Я рассказала лорду Манрину - так звали графа - что хотела бы изменить прежде всего, упомянув и поля, и дороги, а граф воодушевленно кивал и добавлял в список другие дела, которые ему хотелось бы устроить на нашей земле.
Общее впечатление от Манрина было благоприятным. Он действительно был рад помощи и очень переживал за свой народ. В какой-то момент он так воодушевился, что по-отечески похвалил мой талант лорда и живой ум. Я кивала, но в душе не могла согласиться. Тот случай, когда неведомый враг провел меня, заставив подозревать дочь хеджистанского изменника в убийстве моего мужа, сильно ударил по самооценке. Если мне не хватило мозгов распознать подставу в таком важном деле, то о каком уме может идти речь? Может, я и утрирую, но похвала графа немного покоробила.
Спустя четыре часа переговоров мы обсудили главные вопросы и договорились наладить сообщение. Я пообещала приставить к нему своих людей из казначейства и нескольких других палат, чтобы они контролировали ход дела, на том мы и разошлись. Граф Манрин выделил нам с Тилем покои (не общие!), куда мы и пошли. Тут-то монах и решил прицепиться с вопросами.
- Солнце, - подойдя почти вплотную, полушепотом позвал меня парень, чтобы сопровождавшие нас слуги не слышали разговор, - я вообще не понял ничего. Зачем тебе это графство сдалось? Тебе своих земель мало?
- Говоришь так, будто мне придется лично их перекопать. - устало улыбнулась я. - Ты же видел в каком состоянии земли. У них хорошие возможности, но совсем нет средств для их разработки.
- Это я понимаю. Не понимаю, зачем это делать именно тебе. - наседал зеленоглазый, ощущая подвох.
- А ты еще желающих видишь? - развела я руками, но глаза мои смеялись.
- Хель, не заговаривай мне зубы. - подался еще ближе парень. - Я же вижу, как у тебя глаза загорелись, когда этот старичок к тебе в рабство подписался пойти. Что не так с этим вассалитетом?
- Все так. - пожала я плечами, загадочно улыбаясь. - Просто... с этого дня я - леди Хелира, эрцгерцогиня Адертанская. Только и всего, Ваша Светлость. Только и всего...
Глава 3. Эрцгерцогиня и чума
Мы дошли до отведенных нам старым графом покоев, и удивленный возглас Тиля: "кто?!" остался без ответа. Чинно поклонившись Великому герцогу и спрятав довольную усмешку, я вошла в открытую дверь и стала осматриваться вокруг. Слуги суетливо стали подготавливать постель, новое черное платье и воду для умывания. На все ушло совсем немного времени, которое я провела в размышлениях, стоя у окна. До столицы осталось немногим больше двух недель пути...
Умывшись и сменив платье, я отослала слуг из комнаты и легла в постель. Потухли свечи, и помещение освещал только огонь в камине. Треск поленьев успокаивал разум, а дикий танец пламени завораживал взгляд, не давая сомкнуть глаз. В голове было слишком много мыслей, чтобы этой ночью я могла спокойно уснуть. Помимо прочего, завтра с утра нужно будет отправить двух гонцов в разные части королевства. Одного в столицу с письмом к Палате Лордов, а второго к Йориму в Адертан. Надо раздать указания казначею и другим палатам на счет моего вассального графства. А еще...
Мерный ход размышлений прервал тихий звук открываемой двери. Медленно изогнув левую бровь, я с мрачным интересом наблюдала, кто Великий герцог проникает в мои покои, словно воришка. На нем была легкая белая рубаха, простые брюки, а ноги были босы, будто он не боится ступать по ледяному камню пола. Пламя отбрасывало яркие блики на светлые волосы монаха, но его улыбка, когда он обернулся и напоролся на мой прищуренный взгляд, была все равно ярче.