- Эй? Эй, очнись. - озябшими руками, не чувствуя пальцев, провела по щеке девочки, пытаясь привести ее в чувство. Маленькая ладошка поймала мою руку, после чего ребенок зашелся кашлем.
- Пить... - прошептала она.
Пошла кровь.
Она вот-вот умрет. И либо я успею довезти ее до Тиля, либо проще оставить здесь. И вот... Я - человек, который отнял первую жизнь в четырнадцать лет. По моему приказу людей семьями уничтожали прямо на моих глазах. Только за сегодня я на три погоста трупов повидала и лично перетаскала. Но так близко живой ребенок - такое со мной впервые. В душе поднялось что-то такое, чему я не могу дать четкое определение. Это что-то очень злое и мрачное, что хочет крови. Но не ребенка, а того, кто в этом виноват. И дело не столько в мести, сколько в.... Даже не знаю... В желании защитить, похоже.
Прижав заходящегося кашлем ребенка, спрыгнула с телеги. И вот есть у нас конь, а распрягать его не знаю как. Кашель девочки становился все сильнее, кровь уже попала на мой плащ, и нужно было торопиться. С телегой быстро не доедем... Удерживая девочку одной рукой, я призвала магию и второй рукой направила ее в нужную сторону. Черным пеплом опала с коня та сбруя, что удерживала его в упряжке, и растворилась в налетевшем ветре. Перекинув девочку через седло, забралась на коня сама, а потом посадила ее нормально.
- Ннно! - пришпорила я лошадь, одной рукой удерживая поводья. - Но! Еще быстрее!
Все, что произошло дальше, было, наверное, даже предсказуемо в какой-то степени. Оступившись в яме, засыпанной снегом, конь упал, а я повалилась на спину, чтобы смягчить падение для ребенка. Из груди на раз вышибло дух, а спину прострелило острой болью. Кажется, я что-то сломала. Лошадь громко заржала, не в силах подняться, а девочка зашлась надрывным кашлем. Я попыталась встать, но от боли перехватило дыхание. Замерев, я широко распахнутыми глазами смотрела в осыпающееся снегом небо и понимала, что выход всего один.
- Проклятье! Проклятье, чтоб тебя! - не сдерживаясь, в голос выругалась я. До меня, наконец, дошло, о чем так настойчиво шептала интуиция. Почему она хотела, чтобы я оказалась в итоге здесь без посторонних людей. Все потому, что есть кое-что, что могла сделать только я.
Поднеся руку ко рту, прокусила до крови палец. С губ слетали злые слова колдовства, а кровь взмыла в воздух, напитываясь чарами. Заклинание закончилось и устремилось вместе с кровью в мое тело, исцеляя его и заживляя раны. Боль ушла, нужно двигаться дальше.
Я поднялась с земли, придерживая больное дитя, и повернулась к горе из трупов.
Дрова не нужны. Их и не хватило бы. Вот о чем шептал внутренний голос, когда подталкивал меня лично заняться извозом мертвецов. Вытянув вперед руку, полностью покрытую черной меткой, я выпустила магию и стремительно обратила в прах все тела на поле. Черное облако взметнулось ввысь и осело уродливой проплешиной на снег. На рассвете мы покинем деревню, и все будут думать, что тела были сожжены. Кто жег? Отряд герцогини, конечно. А спросить уже будет и некого.
Вернувшись к кричащему коню, я поняла, что тут наша дорога и закончилась. Он сломал ногу. Верхом до деревни не меньше пятнадцати минут. Еще столько же галопом, чтобы добраться до Тиля. Пешком я буду там слишком поздно. И вот так все должно закончиться?
Есть кое-что, на что еще способна магия крови. В обычной ситуации такие жертвы от колдуна совсем не требуются, но прямо сейчас при мне нет ни светлой ткани, ни черного угля, ни силы, чтобы затащить на ткань коня. Однако я все еще могу призвать низшего демона. Сев прямо в снег и положив ребенка на колени, я вытащила из-за пояса кинжал. Быстрый росчерк по ладони, и алая кровь стремительно стекает вниз. Да, у меня нет ни ткани, ни угля, но кровь меняет все.
Круг призыва я помню хорошо. Быстро начертав его кровью на шкуре лошади, стала зачитывать заклинание призыва. Древние слова темной магии слетали с губ вместе с бледным паром, а глаза лихорадочно блестели тьмой. Проклятая метка почти полностью оплела тело, свивая гнезда в решительном взгляде. Такой меня даже Тиль не видел.
Призыв прошел без проблем и очень быстро. Щелкнула кость в ноге лошади, срастаясь, а крик раненного животного оборвался. Демоны не кричат. Храпя и дергаясь, низший поднялся из ямы и замер, глядя на меня черными глазами, в которых тлели багровые искры. По шкуре его рябь прошла, а окрас стремительно терял цвета, выцветая до непроглядно черного. Ряд искр пробежал по гриве, спине и до самого хвоста, а монстр ударил копытом, взметая в воздух снег. Еще одна особенность призыва низших кровью - кровь для привязки уже не требуется. Круг призыва почернел на лоснящейся холеной шкуре зверя, а после осыпался пеплом. Никаких следов магии, вот только...