Они вошли в дом. Филин расточал вокруг сияющую улыбку и сыпал чуть скабрезными, но весёлыми шутками. Все вокруг тотчас же проникались к нему симпатией.
Заглянув в комнату, где играли в шахматы и шашки и не найдя там хозяина дома, Филин и Дунька оказались в большой зале, наполненной звуками новомодного менуэта. Несколько пар танцевали, а другие гости стояли вдоль стен и беседовали.
Лука Мясоед был здесь. Он разговаривал с капитаном галеры, которому явно было неуютно на этом празднике. Он никак не мог раскурить свою трубку и мечтал вернуться в тихую каюту на судне. Поручик, который по случаю праздника вырядился как заморская птица павлин, тоже был здесь. Он с ухмылкой голодного удава разглядывал хорошеньких девиц, которые под этим взглядом заливались яркой краской, проступавшей даже под толстым слоем пудры. Однако, когда вошла Дунька Казанская, те словно перестали для него существовать.
Филин и Дунька подошли к Луке Мясоеду. Филин представился:
— Степанов Яков Михайлович, помещик. Вы уж позвольте мне не кланяться. Боюсь, ревматизм мне этого не позволит. А эта прелестница — моя племянница Александра.
Поручик запрыгал в замысловатом реверансе. Дунька никогда раньше не видевшая, чтобы человек выделывал подобные кренделя слегка растерялась, так что Филин даже был вынужден ущипнуть её.
Разбойница тут же заулыбалась, ответила на реверанс лёгким поклоном и поинтересовалась с очаровательной непосредственностью:
— А как вас зовут?
— Поручик Семёновского полка Арсений Маврикинский, — отрапортовал молодой человек, спохватившись, что раскланяться-то он раскланялся, а назваться забыл. — А сей иноземец с постной парсуной шкипер Якоб Янсен.
— Я, я, — подтвердил голландец, мало что понимавший по-русски, за исключением морских команд и матерных ругательств.
— Идёмте танцевать, — и Маврикинский потащил Дуньку к другим парам, только что изготовившимся для очередного танца.
Капитан галеры тем временем обратился к Луке Мясоеду, с трудом подбирая слова:
— Мой лоцман пропасть. Вероятно, свинья напиться и сдохнуть грязный канава. Мне надо лоцман.
— Капитан, возьмите нас с племянницей на «Диану» до Нижнего, а я предоставлю вам лучшего на Волге лоцмана, — предложил помещик Филин. — Он раньше был у меня крепостным, но год назад выкупился на волю.
Капитан вопросительно посмотрел на коменданта Макарьева.
— Почему бы и нет, — выразительно пожал плечами Лука Мясоед. — Я с сим лоцманом знаком лично. Взяв его на службу, вы об этом ни чуточки не пожалеете.
Глава XXIV
Обитель на острове. Предание о чудотворной иконе Воскрешения Христова. Захват острова воровскими казаками и убийство монахов. Ловушка захлопывается. Сражение на острове и на галере.
Путешественник, плывущий вверх по Волге, в ста верстах от Нижнего Новгорода встречает большой остров, лежащий у живописного берега, вздымающегося над рекой крутыми обрывами. На нём, среди густого леса, стоит монашеская обитель. Строений в обители немного. Почерневшая от времени деревянная часовня с луковкой на крыше. Рядом неуклюжий сруб с четырьмя кельями, где живут монахи, и поварня. В часовне храниться старинная византийская икона изображающая воскрешение Христово. По легенде, после взятия турками Константинополя, эта икона оказалась в сокровищнице казанского хана Ибрагима, и великий князь Иоанн III отправил в Казань послов с предложением обменять образ на пленного мурзу, захваченного в одной из бесчисленных приграничных стычек. Посольство возглавил некий боярин, имя которого история не сохранила. Переговоры были недолгими и завершились полюбовным соглашением. Посольство, поместив икону на нос головного струга, возвращалось по Волге в Москву. Когда караван остановился на ночь в дне пути от Нижнего Новгорода, вдруг разразилась ужасная буря. Ветер был на-столько силён, что суда сорвало с якорей. Они налетели друг на друга, и у головного струга оказался пробит борт. Его понесло по течению. Через пробоину хлестала вода. Дело было осенью, и даже умей боярин плавать, он бы не добрался до берега в бурную погоду в ледяной воде. А плавать он не умел. Тогда, подняв драгоценную икону, он принялся молиться, но не о спасении тела, так как на это надежды уже не оставалось, а лишь о спасении души.
И тут струг налетел на мель. Это спасло людей от верной гибели. При свете молний они разглядели невдалеке сплошную стену камышей и короткую полоску песчаного берега среди них. Мель, узкая и длинная подходила к этой полоске вплотную. Боярин со свитой, промокшие и замёрзшие перебрались на твёрдую землю, где смогли развести костёр и согреться. Утром они увидели, что находятся на лесистом острове, отдалённом от левого берега Волги двумястами саженями тёмной воды.