Впоследствии набожный боярин построил на острове часовню, а митрополит Феодосий, узнав историю чудесного спасения, повелел поместить туда вызволенную из рук магометан икону.
Отныне всякий православный купец, проплывающий мимо, если есть возможность, останавливается на острове, чтобы помолиться и принести дары, дабы уберегла святыня его и его товар от всяческих природных бедствий и страшных воровских казаков.
Большие суда со стороны правого берега к острову подойти не могут, так как вплотную к нему прилегает длинная мель, спасшая струг боярина. Проходят только лёгкие рыбачьи плоскодонки. Из села, расположенного ниже по течению раз в неделю приплывают мужики, привозят провизию. В обители живут назначенные в послушание четыре монаха из нижегородского Благовещенского монастыря, которые меняются каждое лето.
В одно пасмурное августовское утро к острову подошли две будары и стали на якорь на безопасном расстоянии от мели. Купец и его приказчик съехали на берег в лодке. Монахи встретили их дружелюбно, и проводили в часовню.
Молились гости недолго. Выйдя из часовни, они подозвали одного из монахов под предлогом, что хотят внести пожертвование. Как только тот подошёл, купец выхватил кинжал и ударил монаха в грудь. Второй чернец, видевший это, завопил от страха и бросился к поварне. Но его настигли и уложили ударом кистеня по голове. Выбежавшие на крики из поварни два оставшихся монаха были тоже убиты злодеями.
С будар сошли прятавшиеся там вооружённые до зубов разбойники во главе с красивой девушкой. Суда увели на другую сторону острова. Тела монахов закопали в лесу, а четверо разбойников переоделись в их рясы.
Ночью разожгли сигнальный костёр. Вскоре к берегу пристало множество длинных плоскодонных лодок с ушкуйниками. Половина их сошла на берег, а остальная половина отплыла к противоположному берегу и укрылась от посторонних глаз в небольшом заливчике.
15 августа торги на ярмарке закончились. Купцы разъезжались. Макарьев пустел. 18 числа поутру на площади перед Троицким собором монастыря выстроился конвой. Из подвалов трапезной вынесли тяжёлые запечатанные сургучными печатями бочонки и погрузили на повозку. То была казна ярмарки — деньги, собранные с купцов за две недели торгов. Процессия двинулась к пристаням, где её уже дожидалась толпа праздных зевак.
Солдаты оттеснили любопытствующих, бочонки перевезли на галеру и поместили в специальное помещение на носу, где уже находились захваченные у Галани в Астрахани сокровища и подати, собранные в понизовых городах и у ясачных народов. На железную дверь повесили массивный замок, сработанный в Веймаре известнейшим мастером, и поставили в караул двух солдат, менявшихся каждые три часа.
Утром на судно вернулся астраханский губернатор. Лука Мясоед лично сопроводил Волынского до лодки, правда, дальше не поехал, сославшись на свою тучность.
Перед самым отплытием на пристанях появились помещик Филин со своей спутницей. Их сопровождал Галаня, одетый, как одеваются кормщики в мешковатый кафтан и вылинявшую на солнце шляпу.
Прохаживавшиеся по берегу поручик Маврикинский и шкипер Якоб Янсен направились к ним.
— Как и обещал, — сказал Филин капитану «царёва корабля». — Вот вам лоцман. Зовут его Остап. Он плавает по Волге десять лет и знает каждую мель от Астрахани до Вологды.
— О, корошо, корошо, — закивал головой шкипер и похлопал Галаню по спине.
Поручик Маврикинский галантно помог Дуньке Казанской забраться в лодку. Филин натужно перевалился через борт следом за ними. Лодка отчалила от берега и вскоре пристала к галере. Филин прекрасно играл роль неуклюжего пожилого толстяка. Зеваки надорвали животики от хохота, когда он пытался взобраться по верёвочному трапу на борт. В конце концов, два дюжих матроса общими усилиями втащили его на галеру.
Дунька притворяться не стала. Она легко поднялась по трапу, приведя поручика Маврикинского в ещё больший восторг.
Отсалютовав из всех пушек, так что у собравшихся на пристанях заложило уши и, выслушав ответный салют пушек монастыря, она медленно двинулась вверх по реке.
Галаня оставил меня за главного, наказав купить табун лошадей и во всю прыть скакать к месту засады. Ещё загодя я договорился с одним из перекупщиков, приобретавших лошадей в Саратове у ногайцев и пригонявших их на продажу на Макарьевскую ярмарку. С ним же я тайно передал письмо воеводе Бахметьеву, так как Матвей Ласточкин сказал мне, что этот купец человек надёжный и на него можно положиться.