Когда Папа вышел из «папамобиля», прозвучало несколько торжественных залпов и швейцарские гвардейцы из почетной палатинской гвардии в особой форме (пышных гофрированных воротниках и блестящих на солнце шлемах, кирасах и нашейниках), вооруженные до зубов, хотя и несколько примитивно — шпагами, алебардами, пиками и тесаками, — вытянулись по стойке «смирно». К трибуне Папу сопровождали государственный секретарь, его высокопреосвященство кардинал Джузеппе Кьярамонти; заместитель государственного секретаря, архиепископ монсиньор Франческо Паупини; префект Папской канцелярии епископ Умберто Палаццини; паладин веры, его высокопреосвященство кардинал Джозеф Хакер и другие иерархи и прелаты, вслед за чем, когда Папа сел, перед ним промаршировали два итальянских полка с оглушительно игравшим оркестром, и хотя наиболее внимательные заметили, что вначале Папа отмахнулся от военного марша, как от назойливой мухи, несомненно, что на протяжении всего парада он отбивал такт правой ногой. Как только умолкли тромбоны, трубы и барабаны, колокольни главных римских храмов вновь празднично зазвонили на разные лады, толпа с новым энтузиазмом приветствовала этот перезвон, и тогда по мегафону раздался гимн «Ты — Петр», встреченный бурей аплодисментов преклонивших колена верующих и новыми взрывами восторженных криков. При этом некое беспокойство ощущалось в плотных рядах патриархов, кардиналов, архиепископов, епископов, митрополитов и генералов больших и малых орденов, включая доминиканцев, расположившихся на почетных местах справа и слева от трибуны, вслед за которыми стояли несколько не столь важных духовных лиц и среди них — доминиканский монах Гаспар Оливарес, с которым я сражался тысячу раз, и, наконец, в самой глубине, рядом со Святыми вратами, хор Сикстинской капеллы, затянувший гимн «Бенедиктус».
«Редкостная непристойность», — подумал я.
Человек, на долю которого пришлось больше всего аплодисментов во вселенной, бессчетно размноженный бессчетным количеством фотографов, человек, который как никто другой умел собирать полные стадионы, арены для боя быков, ипподромы, аудитории, соборы, мечети, синагоги, фабрики, кварталы, пляжи, горы и даже лыжные трассы, в очередной раз демонстрировал, что нежные чувства и набожная преданность мира принадлежат ему как никому другому и что на всей Земле нет человека, настолько способного собирать вокруг себя толпы, представляя совершенную и торжествующую Церковь, и это несмотря на волны скептицизма, которые буквально захлестывали планету. Пестрая толпа, где были представители всех частей света, как обычно собравшаяся на площади Святого Петра, подобно растревоженному улью, противилась всяческой дисциплине и взрывалась спонтанными выражениями ликования, нарушавшими тишину и протоколы, чтобы выразить свой пыл, свой энтузиазм и свое беспредельное счастье. Я мимоходом оглядел толпу. В ней преобладали нищие духом, туристы да то и дело попадавшиеся одержимые. И вновь к ногам Папы припали основные информационные средства планеты: пресса, радио и телевидение; было непостижимо это преклонение, которым он упивался, и то, как весь мир способствовал ему в его самовлюбленности, прикованный к тому, что вот-вот изрекут его уста. Но в данном случае можно было предположить, что его лепет будет строго догматичным, да иначе и быть не могло, учитывая охвативший Церковь кризис. Лик Первосвященника дышал твердостью и решимостью, будто ничто не могло заставить его отречься от намерения появиться перед своим народом после почти четырех месяцев молчания и целого вороха лжи, которой пытались скрыть подлинные причины столь долгого отсутствия.
Первым взял слово префект папской канцелярии, монсиньор Опилио Одди. После бравурных приветствий в адрес Святого Отца он перечислил самые различные братства, присутствовавшие на аудиенции и которым он во что бы то ни стало тоже хотел выразить горячий привет, и среди них: пожарники из Тулузы, исполнившие марш; больничные сиделки из Манилы, слаженно пропевшие песенку в легком жанре; группа фармацевтов из Мюнхена; многочисленная группа бельгийских бойскаутов; шотландские волынщики; группа анонимных алкоголиков из больницы Св. Патрика в Дублине; лапландцы; семинаристы из Пномпеня (Камбоджа) и, наконец, Всемирная федерация католических психоаналитиков.