– Заложницу в санчасть везем. Леонтий предупредил?
– Да. Сейчас открою, проезжай.
При слове «заложнца» Вартуша встрепенулась.
«Соврали! Не оставили в больнице, сейчас запрут за забором с колючей проволокой. Заложница, которую никто не будет искать. Медведица без документов».
Она дождалась, пока волк с гроларом выйдут из машины, споря, где искать ключи от санчасти. Подцепила когтями ручку, открыла дверь, прикусила загривок Тиши и вывалилась на асфальт. Автомобиль скрыл ее от глаз удаляющейся парочки. Вартуша оценила ворота, прожектор и проходную, поняла, что не сможет выйти этим путем, и побрела в сторону зарослей – слева призывно шуршали ветки. Она надеялась затаиться в тени, отдохнуть и поискать забор. Любую ограду можно попробовать перелезть или сделать подкоп.
Он продралась сквозь кусты самшита и вышла к двум слабо освещенным статуям и чашам для подношений. Камул и Хлебодарная сидели, любуясь друг другом, не обращая внимания на незваную гостью. Вартуша попятилась, обошла чаши и нырнула в переплетение ветвей. Тиша задергался, спрыгнул на землю. Принюхался, чем-то зачавкал. Вартуша повела носом, нашла пригоршню шелковицы, насыпавшейся с дерева и закатившейся под хмель, и тоже приступила к трапезе.
Пища, попадавшая в желудок, отзывалась острой болью. Инстинкт требовал есть медленно – медведи умели правильно выходить из голодовки, неизбежно сопровождавшей зимнюю спячку. Вартуша слизала еще горсть ягод и тихим свистом подозвала Тишу: «Иди сюда! Бери! Здесь много». Тот довольно заурчал – любил фрукты – и притих, услышав приближающиеся голоса.
– Сидел бы рядом с ней, – огрызнулся волк. – Я пошел ключи искать, а тебя зачем следом понесло?
– Решил не докучать. Она меня боится.
– Она всех сейчас боится. Так. Сюда.
Затрещали ветки. Виноградная плеть, цеплявшаяся за дерево, с шорохом соскользнула на землю. Вартуша схватила Тишу и побежала прочь от преследователей. Она наткнулась на стену дома, обошла его по асфальтовой дорожке, столкнулась с гроларом и спряталась в какую-то дверь. Альфа тут же вошел следом. Вартуша поднялась по лестнице, опустила Тишу на пол, ворчанием предупредила: «Не подходи – убью». Гролар замер.
– Нашел? – закричал волк.
Голос подстегнул к действию. Вартуша толкнула еще одну дверь, оказавшуюся незапертой, и отступила в чью-то квартиру. Тиша побежал вперед, спрятался под раскладной диван. Вещи, мебель, коврики – все пропахло альфой. Злым гроларом. Вартуша поняла, что сама, добровольно, вошла в ловушку, и легла на пол. Она понадеялась, что у нее хватит сил не подпустить гролара к ребенку. Не позволить унести. Разлучить.
Настенные часы мерно тикали, отсчитывая секунды, складывающиеся в минуты. На лестнице и за окнами было тихо. Вартуша ждала, наслаждаясь передышкой и невольно задремывая. Отключиться, провалиться в забытье мешал запах гролара. Действовал как нашатырь – вытаскивал из кратковременного обморока. Тиша, не понимавший нависшей над ними угрозы, возился под диваном, скреб коготками по фанере, гремел чем-то железным. Потом, сопя, выкатил из-под дивана две отвертки и гордо разложил на коврике. В другое время Вартуша бы обязательно превратилась и похвалила его за находку и наведение порядка. В другое время. Не сейчас – потому что кто-то постучал в дверь.
После стука дверь медленно приоткрылась. В щель просунулась чья-то рука, нащупала выключатель. В прихожей зажегся свет. В квартиру вошел волк в белом халате с квадратным ящиком-чемоданом. Смесь лекарственных запахов пощекотала ноздри. Вартуша сдержалась, а Тихон чихнул. Гролар маячил за спиной волка в халате, но порог не переступал.
– На что жалуемся? – деловито спросил волк. – Давайте, превращайтесь. Я вас осмотрю. Померяем давление, послушаем пульс.
Громкий рык заставил его сделать шаг назад.
– Мы так не договаривались, – сказал волк гролару. – Ко мне все пациенты добровольно приходят, я насильно никого не лечу. Видимых повреждений у нее нет. Глаза чистые, слюна не пенится. Имеется дефицит массы тела, но не критичный.
– А можно дать ей что-нибудь успокоительное? Валерьянку?
– Зачем? Вы же ее из какого-то подвала приперли, как я понял? Дай ей отлежаться, отоспаться. Пусть поест, искупается. Если хоть что-то соображает – превратится, чтобы искупать ребенка. Покормит. Надо пару дней подождать. Посмотреть, как дело пойдет. В крайнем случае, вызовем психиатра. Если крыша поехала, то валерьянка не поможет.