— Есть, товарищ командующий. Сделаем все, что от нас зависит.
Черняховский тогда не придал особого значения последним словам командующего, а Николай Федорович твердо решил назначить молодого генерала на армию. Вскоре после этого разговора к Черняховскому приехал представитель штаба фронта. Иван Данилович лежал в землянке, укутавшись в бурку. Охваченный жесточайшим приступом малярии, он, несмотря на болезнь, продолжал руководить боем. Выслушав представителя штаба о своем назначении на армию, Иван Данилович решительно заявил:
— Отказываюсь. Рано мне еще. Есть генералы более опытные и достойные. Передайте командующему фронтом мою благодарность за доверие...
Но Ватутин сам в тот день навестил больного.
— Что это вы, товарищ генерал, вытворяете? — шутливо набросился он на Черняховского. — Командующий фронтом должен лично просить вас принять армию...
— Виноват, товарищ командующий, что оторвал вас от дел, но отказываюсь решительно. Я чуть более месяца командую корпусом, не набрался опыта. Есть более заслуженные товарищи, они могут обидеться.
— Я вас, товарищ Черняховский, не уговаривать приехал. Это приказ, и вызван он необходимостью. Месяц на войне совсем не мало. А об обидах не время сейчас думать. Родине грозит смертельная опасность. Современная война требует умения управлять войсками, оснащенными новой боевой техникой. Командующий армией должен по-новому подходить к целому ряду вопросов, и здесь старые заслуги не помогут. Военный совет фронта предложил вашу кандидатуру не просто так, а в уверенности, что именно вы достойны такой должности.
Через несколько дней вопрос был решен. Бывший комиссар 17-го танкового корпуса генерал-майор В.Г. Гуляев вспоминал: «Мне хорошо запомнилось заседание Военного совета армии, на которое были вызваны все командиры и комиссары соединений. Антонюк открыл его... И как раз в этот момент позвонил по ВЧ Верховный. Командующий прервался на полуслове и поспешил к аппарату. Вернулся он скоро чуть бледный и чрезвычайно взволнованный.
— Черняховский, вас... — Антонюк жестом показал на дверь, за которой находился телефон, связывающий армию прямо с Москвой.
Участники совещания молча переглядывались. Каждый, по-видимому, строил про себя всяческие догадки. Молчал и Антонюк. Лишь когда вернулся Иван Данилович, он объявил, что Черняховский назначен командующим 60-й армией, и тут же уступил ему свое председательское место...»
А Ватутин, продолжая готовить войска к контрударам, стал чаще заезжать в 60-ю армию и скоро убедился, что новый командующий осваивает свои обязанности быстро и толково. Только один раз он обратил внимание командарма на неудовлетворительную работу штаба 195-й стрелковой дивизии.
Направляясь в эту дивизию, уже в машине Ватутин обратился к своему адъютанту капитану Семенчуку:
— Послушай, Семенчук. У меня к тебе просьба личного характера. Приказывать не могу. В полосе нашей 6-й армии немцы заняли мое родное село Чепухино. У меня там оставались мать, сестры, племянники. Хотелось бы узнать их судьбу. Очень прошу, Семенчук.
— Есть, товарищ командующий, — ответил капитан. — Будет исполнено. Голову сложу, а узнаю.
— Не надо голову складывать, не вздумай ходить за линию фронта. Поработай с разведчиками. И, повторяю, это не приказ, а просьба...
В воздухе загудели моторы. На безоблачном горизонте показались все увеличивающиеся точки. Они медленно росли, перестраивались в змеевидную цепочку. И вот уже первый самолет ринулся с пронзительным воем вниз. Грохнула бомба.
— Всем из машин! — скомандовал Ватутин.
Николай Федорович добежал до первой попавшейся воронки и упал в нее. Однако «юнкерсы», сбросив несколько бомб, вновь перестроились и начали быстро уходить на юг.
— На Сталинград пошли, — мрачно сказал Ватутин, когда машины тронулись. — Теперь все силы туда бросают.
— Слава богу, — облегченно вздохнул Семенчук. — Зароемся в обороне, опутаемся проволокой. Попробуй нас возьми тогда.
— Ну нет, Семенчук. Здесь я с тобой не согласен. Отсиживаться нам никак нельзя. Скорее наоборот. Надо атаковать немца любыми силами: ротой, батальоном, полком, армией. Будем оттягивать резервы от Сталинграда...
Машина заехала в лес, впереди показался опущенный шлагбаум. Вдруг сбоку затрещали ветки кустов, и из зелени выбрался медведь, фыркнул, крутнул головой, повел носом и пошел прямо на них. Машина встала. Семенчук выхватил пистолет.
— Капитан, не вздумай стрелять! — крикнул Ватутин. — Можешь промахнуться, да и бесполезен здесь пистолет.