— Из Москвы ничего нет? Как подготовлен пункт управления для представителей Ставки? — спросил он у начальника штаба.
— Москва молчит, командный пункт готов, ждем прибытия Василевского.
— Ну хорошо, — сказал Ватутин и снова посмотрел на часы.
Наконец командующий артиллерией доложил, что переносит удар в глубину вражеской обороны.
— Вперед! — воскликнул Ватутин и, ударив кулаком по колену, поднялся со стула.
Вперед пошла пехота и танки Чистякова и Романенко. Через два часа пришли первые доклады, пока неутешительные. Передовые полки дивизий Романенко хоть и наступали, но темпы были низкими.
— Я к Романенко, — не выдержал Ватутин. — Поддерживайте постоянную связь со Ставкой. Как только прибудет Василевский, доложите и позвоните мне...
Романенко встретил командующего с удивлением и удовлетворением. Удивлялся, что Ватутин уже в начале операции приехал именно к нему, а удовлетворен был тем, что может переговорить с командующим с глазу на глаз.
— Пехота и танки вклинились в оборону противника пока на 2—3 километра, — докладывал Романенко. — Румын мы смяли, но за ними оказались немецкие части, и пехота затормозила.
— Что предлагаешь?
— Прошу ввести в прорыв танковый корпус.
— Но ведь прорыва-то еще нет. — Ватутин задумался на минуту. — А, впрочем, ты прав. Вводите, и не один, а оба. И 1-й, и 26-й, да как можно энергичней!
Романенко пошел отдавать приказание, и танкисты увидели наконец красную ракету. В это время на КП появился Василевский с группой офицеров. Ватутин поспешил с рапортом, но Василевский остановил его:
— Не надо, Николай Федорович. Добрался до твоего КП, а там пусто. Я тогда сюда. Что предприняли?
— Ввожу в дело танковые корпуса.
— Но ведь по плану они предназначены для развития успеха армии, а успех у Романенко пока минимальный.
— Согласен, Александр Михайлович, но надо наращивать усилия, бить кулаком, а не растопыренными пальцами. Авиация почти вся на земле, артиллерия бьет только по наблюдаемым целям. Противник не только обороняется, но и контратакует. Сейчас помочь могут только танки. И потом в народе говорят: «Каков запев, такова и песня». Запев нужен удачный.
— Что ж, может, ты и прав...
Через час генерал Романенко доложил, что танки смяли противника. Танкисты 1-го танкового корпуса генерала В.В. Будкова и 26-го танкового корпуса генерала А.Г. Родина с ходу прорвали оборону врага и, разгромив стоявшую на пути румынскую пехоту, устремились вперед.
— Ну, кажется, дело пошло, — улыбнулся Ватутин. — Предлагаю вернуться на КП фронта. Как, Александр Михайлович, согласен?
— Охотно, — тоже улыбнулся Василевский. Надо узнать подробнее, как дела у Чистякова, и докладывать в Москву.
У Чистякова дела тоже шли успешно. Артиллерия и пехота взломали оборону, и устремившийся в прорыв 4-й танковый корпус генерала А.Г. Кравченко неукротимо рвался вперед.
К концу дня ударные группировки фронта, прорвав оборону 3-й румынской армии, вырвались на оперативный простор. 2-й и 4-й румынские корпуса были уничтожены практически полностью, а 6-й блокирован в районе Распопинской. Танкисты Родина и Кравченко продвинулись вперед на 25—30 километров.
В штабе фронта царило оживление, и только Василевский был чем-то озабочен.
— Не все пока ладно у Рокоссовского, — ответил он на вопросительный взгляд Ватутина. — 65-я армия Батова довольно легко заняла передовые траншеи, но далее наткнулась на цепь опорных пунктов, расположенных по склонам меловых высот, и встала. С большим трудом Батов сломил сопротивление противника. В районе Мало-Клетской взял группу высот, но дивизии его продвинулись только на пять километров.
— Выходит, даже не прорвали первую линию обороны? — спросил Ватутин.
— Выходит, так. А ведь немцы будут усиливать сопротивление, возможно, снимут часть сил из-под Сталинграда...
— А знаешь, Александр Михайлович, я думаю, успешное продвижение Чистякова должно помочь Батову. Возьмут ли немцы войска у Паулюса — еще вопрос, а вот забрать часть сил, стоящих против Донского фронта, сам бог велел. Значит, завтра Батову надо усиливать нажим. Уверен, фронт он прорвет.
— Хорошо бы, но вам-то от этого только труднее будет.
— Ничего, есть у меня одна задумка. — Если можно — доложу завтра. Все будет зависеть от того, как поведет себя противник...
Оба генерала оказались правы. Немцы действительно сняли с направления Донского фронта часть сил 3-й мотодивизии, 16-й танковой дивизии и бросили их против 21-й армии Юго-Западного фронта. Кроме того, командование группы армий «Б» начало перегруппировку сил, находящихся непосредственно у Сталинграда. Уже вечером 19 ноября Вейхс приказал Паулюсу прекратить наступательные действия и выделить из состава 6-й армии не менее двух моторизованных и одного пехотного соединений со средствами усиления, подчинить их командиру 14-го танкового корпуса. Эти войска с утра 20 ноября должны были нанести контрудар по прорвавшимся дивизиям Юго-Западного фронта. Все продумали немецкие стратеги, но не учли полководческого таланта советских военачальников.