Вот как он сам описывает эти события: «Несколько часов ушло на подробную разработку ложной операции. С наступлением темноты к переднему краю противника потянулись десятки светящихся парных точек, сопровождаемых гулом моторов. К линии фронта машины шли с зажженными фарами, а обратно — с потушенными. А поскольку машин было все-таки маловато, то к каждой из них мы прицепили по нескольку саней с фонарями. Гул танков имитировали тракторы. Движение вкруговую продолжалось до рассвета.
Кочующие батареи, меняя позиции, не давали покоя противнику короткими огневыми налетами. По радио и по телефону отдавались ложные приказания и распоряжения.
И противник клюнул на нашу хитрость. Генерал Стенеску решил, что мы подтянули крупные механизированные войска, дальнейшее сопротивление бесполезно, надо сдаваться».
В разгар ликвидации распопинской группировки пришло страстно ожидаемое известие от командира 26-го танкового корпуса. Передовой отряд корпуса захватил переправу через Дон и ведет бой за город Калач. Ох, как хотел тогда Николай Федорович знать подробности этого беспримерного героического броска, но пришлось ограничиться сухими фразами донесения. Мы же можем рассказать об этом подробней.
На рассвете 22 ноября отряд подполковника Г.Н. Филиппова вышел к Дону. Всю ночь неслись по степи его танки и автомобили с автоматчиками. Дорогу указывали старые казаки — пастухи. Еще летом угнали они колхозный скот на левый берег Дона и до глубокой осени тосковали по родной, поруганной врагом земле. Разведчики танковых корпусов разыскали стариков в прифронтовой полосе. Отобрали только тех, кто хорошо знал дороги на Перелазовский, Калач, Суровикино. И вот теперь на башнях танков, в кабинах грузовиков восседали седобородые донцы, знавшие в степи каждую балочку, каждый холм, гордые от мысли, что несут освобождение родному краю.
Целью наступления танкистов были два моста, расположенные почти рядом против города Калач. Других переправ через Дон не было. Сначала разведчиков Филиппова постигло разочарование: первый мост, к которому они вышли, оказался взорван. Что делать? Хорошо, что среди них был старый казак — местный житель. Он вывел отряд к другому мосту, что северо-западнее города. Казак переговорил с невесть откуда взявшимся мальчишкой и доложил, что этот мост тоже заминирован.
Филиппов решил пойти на хитрость. В голову колонны он поставил несколько трофейных грузовиков и с включенными фарами двинул бригаду прямо на мост. Охрана моста ждала с нетерпением смену и приняла за нее подходившую колонну, а когда разобралась — было уже поздно. Бой получился жестоким и скоротечным. Перебив охрану, бригада захватила мост и заняла оборону на восточном берегу Дона. Что тут началось! Немцы контратаковали отчаянно, по нескольку раз за час, но сбить отряд Филиппова с моста не смогли. В самый критический момент боя на помощь передовому отряду подошли танки 19-й танковой бригады подполковника Н.М. Филиппенко. Эти силы уже могли не только обороняться, но и атаковать. До Калача оставалось всего два километра, и Филиппенко решил взять город с ходу. Но немцы уцепились за Калач намертво. Бой шел всю ночь, и только с подходом главных сил 26-го и 4-го танковых корпусов Калач был взят.
— Родин взял Калач, — сухо докладывал Иванов Ватутину, — а Кравченко, обойдя город с востока, двинулся к хутору Советский. Сталинградцы сообщают, что нам навстречу рвутся танковые бригады 4-го мехкорпуса генерала Вольского. Они уже взяли Верхне-Царицынский и на пути к Советскому.
— Отлично! — не скрывал радости Ватутин. — Прежде всего немедленно подготовьте представление к званию Героя Советского Союза на Филиппова и Филиппенко. Второе. Расстояние между фронтами сократилось примерно до 80 километров. Наша главная задача — перерезать последние коммуникации группировки Паулюса. Для этого 26-й корпус, вслед за 4-м, всеми силами форсирует Дон, 8-й кавалерийский корпус развивает наступление в направлении Обливской, 1-му танковому корпусу — выбить немцев с железнодорожной станции Суровикино. Быстрота, и еще раз быстрота — это сейчас главное. Бросьте вперед конников, мотоциклистов полковника Белика, все, что есть под рукой.
Мотоциклисты вошли в прорыв, обогнали танковые бригады и по глухим, неконтролируемым дорогам устремились в рейд по тылам противника. В общей сложности они углубились на 100 километров.
И вот наступил исторический день 23 ноября 1942 года. В 16 часов 45-я танковая бригада уже знакомого нам подполковника Жидкова из 4-го танкового корпуса, сметая все на своем пути, подошла к хутору Советский. Навстречу ей с северной окраины хутора рвались танки и пехота 36-й мотострелковой бригады подполковника М.И. Родионова из 4-го мехкорпуса Сталинградского фронта. С обеих сторон раздались предупредительные выстрелы, в воздух взлетели красные ракеты. Этот своеобразный салют возвестил о том, что через 100 часов после начала контрнаступления советские войска замкнули кольцо окружения вокруг сталинградской группировки врага. В котле оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей, входивших в состав 6-й и частично 4-й танковой немецких армий.